— Манижа, вы родились в Душанбе, но ваша семья уехала из Таджикистана, когда началась гражданская война...
— И сейчас вся моя семья находится здесь, в Москве. Поймите меня правильно, я не люблю обсуждать наш отъезд, потому что это в той или иной мере связано с политикой. Душанбе — город, который я очень любила. И по-прежнему люблю. Я родилась и выросла в горах. Многим обязана тем местам, они сделали меня такой, какая я есть сегодня.
Для меня очень важно единение с природой — то, что в избытке получала в детстве. Политическая ситуация вынудила нашу семью переехать в Москву. Начинали с нуля
Моим родителям пришлось забыть про свои мечты, нужно было как-то поднимать нас, детей. Мама, абсолютно творческий человек, круче меня в разы, старалась как можно скорее забыть о своих планах.
Ее новой целью стало — поднять нас на ноги и дать именно нам возможности для того, чтобы мы творили. Все сложилось так, как она того и хотела. Сейчас я занимаюсь тем, что мне приносит огромное удовольствие. Конечно, есть проблемы. Но проблемы есть везде, в любом деле…
Свою маму я называю арт-мамой, а мы, дети — ее арт-проекты: ее картины, ее песни. У меня очень творческая семья
Одна сестра — журналист, другая занята в ресторанной истории, придумывает нереальные рецепты, у нее есть своя пекарня, делает очень вкусную выпечку. Младший брат мечтает стать режиссером. Старший — самый серьезный из нас — пошел по стезе «сухого» бизнеса. Хотя и он в обычной жизни парень творческий.
— Ваш папа, будучи восточным человеком, скептически относился к вашему увлечению музыкой?
— Не то, что скептически… Я бы сказала, радикально. Но это было очень-очень давно. Профессиональное занятие музыкой, с точки зрения любого восточного мужчины — постыдное дело. Однако в моей семье все не так: у нас очень сильные женщины, которые много что делали и делают.
Моя прабабушка была одной из первых женщин в Средней Азии, которая скинула паранджу и заявила, что будет работать. Наверное, это передается на генетическом уровне из поколения в поколение...
У меня очень классный папа (он, правда, с нами уже давно не живет), и я прекрасно понимаю, почему он был против. Боялся! И, слава богу, его страхи прошли. В этом году он впервые пришел на мой концерт и сказал, что сильно ошибался, что мне действительно стоило этим заниматься.
Ему просто всегда казалось, что изнанка музыкального творчества наполнена грязью. Он понимал, что не может мне запретить петь, но это сильно влияло на наши с ним отношения, мы не могли нормально общаться. Однако когда папа увидел, как я работаю, как общаюсь, что делаю и для кого, его отношение изменилось.
— В школе вы активно пели, выступали, а в РГГУ, где учились на психолога, была возможность проявлять свои творческие способности?
— Конечно! Я пела в КВН, дружила с кавээнщиками, участвовала в праздничных мероприятиях… Но то, что пишу песни, тщательно скрывала. Хотя к тому времени некоторые композиции уже крутили на радиостанциях. Днем я училась, а вечером шла в студию и превращалась совсем в другого человека. Окончив университет, уехала в Англию, начала выкладывать свои песни. Тогда-то мои знакомые и узнали о том, что я занимаюсь музыкой.
— Какое-то время вы успели пожить в Санкт-Петербурге.
— Да, и до сих пор очень часто туда езжу. Там проходит большая часть моих концертов. Петербуржская публика теплее столичной — не в укор московской публике будет сказано, просто так сложилось. Там даже корпоративы проходят иначе.
Питер — уникальный город, в котором живут мои друзья, и я как по-особому к нему отношусь. Порой мне уже самой кажется, что я родом из Питера. Москва — бешеный город, в котором за день может произойти 100 событий. В Санкт-Петербурге все не так. Я люблю туда уезжать и творить — в спокойствии рождаются красивые песни
— Многие ли Instagram-подписчики ходят на ваши живые концерты?
— Есть те, кому хватает моего присутствия онлайн, они не хотят идти дальше. А есть люди, которым этого недостаточно. И таких немало: им важно видеть, щупать, понимать, слышать. В какой-то степени появление таких людей — вопрос времени и работы с собственной интернет-аудиторией.
Моя интернет-аудитория стала итогом эксперимента. К тому времени, как я сделала из своего Instagram концертную площадку, я ощущала себя на внутреннем профессиональном пике. Дошла до английского музыкального рынка, но не сложилось. Бывает. Instagram стал моей отдушиной. Я начала делать каверы на популярные композиции — в первую очередь для себя и своих друзей — и выкладывать их. Постепенно на аккаунт начали подписываться. Тогда я стала исполнять кавер-версии любимых композиций читателей. К счастью, наши вкусы совпадали. Постепенно это переросло в традицию: по результатам еженедельных неформальных выборов я отбирала следующий трек.
Я — человек сцены, человек, который хочет взаимодействовать со своим слушателем. Конечно, я прекрасно понимаю, что далеко не все из 200 тысяч моих поклонников в Instagram готовы прийти ко мне на концерт. Но работая со своей аудиторией, показывая им свой реальный контент и рассказывая о своих выступлениях, я смогу зазвать многих из них
Впрочем, мне важно иметь свой блог и наполнять его музыкально и визуально. В этом смысле у меня раздвоение личности. Есть одна Манижа — живой исполнитель, который стоит на сцене и транслирует свой материал. А есть Манижа, сидящая в своей комнате, генерирующая идеи и тут же спешащая их снимать на камеру. Instagram уже давно стал моей сценой, на которую я в любой момент могу выйти и что-то отдать людям. Для психологического здоровья артиста это очень важно. Ему постоянно нужна публика, ему важно постоянно что-то делать.
— Вы начинали снимать свои ролики на телефон, примотанный к штативу скотчем. Сейчас у вас уже есть команда помощников?
— Скотч до сих пор остался! (Смеется.) Правда, мы им приклеиваем не телефон, а декорации, которые по-прежнему вырезаются вручную.
Будучи свободным художником, я многому научилась, поняла, что да как работает. Научилась ставить свет, разбираться в камерах, в сложных программах монтажа. Я по сей день развиваюсь, учусь, что-то вычитываю, выискиваю информацию. И в этом мне помогают мои друзья
Не могу сказать, что это дело лишь одного человека, но это не та команда, которая снимает рекламные ролики и фильмы. Мы обыватели. Профессионалы помогают, но только советами. Слава богу, в моей жизни таких немало: так уж получилось, что я активно и часто общалась с ребятами, которые связаны с кино.
— Вам как артисту, автору, исполнителю необходим для плодотворного творчества какой-то надлом, какое-то потрясение?
— Все люди проходят один и тот же путь. Все мы сталкивается с теми или иными проблемами, потерями, несчастьями, успехом. Просто каждый — в свое время.
Существует мир идей, а мы лишь его проводники. И проводнику никогда не придет информация, которую он не понимает, потому что он не сможет о ней рассказать
То, что я пишу и сочиняю, — это правда, которая была в моей жизни и которая в моей жизни остается, которая меня в какой-то степени питает и дает мне возможность творчески ее прорабатывать. Я никогда не воспринимала музыку как сочетание нот, звуков. Творчество — это не обязательно большая сцена и тысячи поклонников. Достаточно, например, необычно подойти к украшению окон занавесками. Конечно, творчество помогает и лечит. Оно главный доктор в жизни. И к нему надо относиться с любовью, очень бережно, потому что творчество может уйти.
Я знаю, что такое кризис, когда у тебя ничего не получается. В такие моменты я предпочитала молчать
И все время отшучиваться: мол, не понимаю людей, которые пишут о своих страданиях, они врут, невозможно, когда тебе плохо, о чем-то говорить. Да, невозможно. Но проходит время, и ты все равно об этом расскажешь в своей музыке. Пройдет еще время, и ты обернешься и осознаешь, что написал песню, которая полностью описывает важный период твоей жизни.
— Очень деликатный вопрос — о монетизации творчества в Instagram. В вашем аккаунте постепенно начинают появляться рекламные публикации, но, надо признать, не так уж и часто…
— Я не соглашаюсь размещать такую рекламу, которую сама чаще всего вижу в Instagram.
Мне, безусловно, хочется делать что-то творческое. И абсолютно по-другому рассказывать о тех же скрабах и поездках на такси. Но заказчики не готовы к этому
Даже письма, которые они присылают, ужасны — однообразны, шаблонны. Эти послания меня вообще не вдохновляют. Сейчас я запросто по одному лишь письму могу понять, интересно ли будет рекламодателю мое креативное решение или нет. Я не готова сидеть перед камерой в футболке с рекламной надписью и рассказывать о каком-то «удивительном средстве». Мне интересно что-то совместное и красивое, то, что могло бы иметь отклик. Считаю, что ни в коем случае нельзя пользоваться доверием своего зрителя, читателя, потому что он очень тонко это чувствует. Сейчас ты уже никого не обманешь, в тренде искренность.
— Вас ведь наконец-то можно поздравить с выходом первого альбома? Это своего рода итог, некий результат публикации сотен роликов в соцсети.
— Я очень долго к этому шла, потому что все песни на самом деле были написаны уже очень давно. Их ведь больше 10, их — 110. Мои песни — мои откровения. Делиться откровениями — задача не из легких. К тому же я очень не уверенный в себе человек. И страшная перфекционистка. Мне никогда не нравится то, что делаю. Каждую песню я переделывала раз по 150: записывала в Англии, переписывала в Москве, снова возвращалась к ней в Британии. Однако в этом году ребята, с которыми я дружу и работаю, Рома Уразов и Матвей Аверин, посадили меня перед собой и категорично так заявили: «Все, мы тебе больше не разрешаем трогать материал. Предоставь эту работу нам». И именно они, Рома и Матвей, помогли мне выпустить свой первый альбом.
— У вас никогда не было желания попробовать свои силы в «Голосе»? Повысить свой рейтинг, так сказать.
— Не хочу ничего загадывать, но, по моему личному ощущению, я никогда там не окажусь. Мне 25 лет, 20 из которых занимаюсь музыкой. Десять лет — профессионально.
Я не люблю с кем бы то ни было соревноваться — не потому, что боюсь, а потому, что считаю: в музыке соревноваться вообще не стоит. В таких шоу, как «Голос», из тебя делают пушечное мясо, ты мучаешься, выжимаешь из себя последние силы...
Я очень уважаю людей, которые занимались и занимаются «Голосом». Самым прекрасным, по-моему, был второй сезон. Настолько сильный, что я, сидя напротив телевизора, впервые в жизни поверила в то, что наша индустрия меняется. Услышала столько прекрасных голосов! Разумеется, все эти шоу куда быстрее и куда сильнее любого клипа делают артиста популярным раз в 15—20.
Зрители обожают наблюдать за ростом популярности, который происходит у них на глазах, они чувствуют себя причастными. А что в итоге? После окончания проекта артист оказывается перед лицом куда меньшей аудитории, чем была во время шоу, и начинается ломка. Поэтому если и идти на такие программы, то только в том случае, когда понимаешь, что будешь делать дальше.
