История европейского фарфора похожа на авантюрный исторический роман в духе Валентина Пикуля. Здесь самым причудливым образом переплетаются судьбы тщеславных королей, капризных фавориток, талантливых учёных и жестоких завоевателей.
...Итак, начало XVIII века, двор саксонского правителя Августа Сильного. Этот любитель пышных нарядов, красивых женщин и дорогостоящих безделушек, был ко всему прочему большим поклонником китайского фарфора. На приобретение роскошных ваз и хрупких чашечек он тратил такие колоссальные суммы, которых могло бы хватить на содержание целой армии. Понятно, что денег в монаршей казне оставалось всё меньше и меньше - многочисленные фаворитки, содержание дворцов и резиденций, участие в политических авантюрах - всё это не способствовало обогащению. Где взять деньги? Разумеется, читать английские книги о приращении богатств Август не стал - это был не его профиль. Гораздо сподручнее было раздобыть где-нибудь толкового алхимика - специалиста по превращению свинца в золото.
Разумеется, ценного специалиста тут же заперли в крепость, чтобы не сбежал, но технику ему предоставили самую передовую и все его капризы исполнялись неукоснительно. Получив доступ к такому количеству ценных химикатов, Бёттгер принялся ставить самые разные опыты. Золото, однако, всё не появлялось.
В конечном итоге, Бёттгер вместо того, чтобы получить требуемый драгметалл, умудрился разгадать китайский секрет производства фарфора. Август Сильный, который уже не раз подумывал отрубить обманщику голову, появлению фарфора обрадовался ещё больше, чем золоту, ибо теперь Саксония могла разбогатеть на продаже тарелок, соусниц и кофейных чашек.
Существует версия, что основная роль в изобретении фарфора принадлежала физику Эренфриду Чирнхаузу, однако все лавры достались именно Бёттгеру, который лишь умело воспользовался чужими разработками.
Но, так или иначе, в 1710 году в Мейсене начала работать первая мануфактура по производству европейского фарфора. Сам Бёттгер, хотя и осыпанный многочисленными монаршими подарками, продолжал содержаться в строгой изоляции. Попытавшись бежать, учёный был схвачен и вскоре умер в тюрьме. Поговаривали, что Бёттгера отравили по приказу Августа.
Поначалу Мейсенская мануфактура стала производить фарфоровые изделия в китайском стиле - копировалась и сама форма восточных ваз, и орнамент. Разумеется, саксонский фарфор ценился несоизмеримо ниже, чем китайские образцы, но торговля сервизами позволила Августу Сильному выбраться из финансового кризиса. Со временем дрезденская посуда сделалась самоценной - её уже не воспринимали, как «дешёвый» вариант китайского фарфора. Чашки и подставки для устриц стали декорироваться в соответствии с правилами стиля рококо. Завитушки, причудливые цветы, волшебные раковины и розовощёкие пастушки сменили псевдокитайскую тему. Возникла и отдельная отрасль - статуэтки. Фарфоровые Коломбины, маркизы и пейзанки сделались прекрасным украшением для дворцовых интерьеров.
Менялись вкусы, моды и предпочтения, однако в мейсенских сервизах и статуэтках до сих пор отчётливо «звучит» тема рококо. Разумеется, все короли страшно завидовали Августу Сильному и его наследникам. Фридрих Великий, заняв Саксонию в ходе Семилетней войны, с удовольствием разграбил мануфактуру и отправил огромный обоз в Берлин. Однако почти все эти чудесные чашечки разбились по дороге.
Не была равнодушна к фарфоровым изделиям и дочь Петра - Елизавета. Любительница показной роскоши, она пришла в восторг, когда узнала, что её подданный Дмитрий Виноградов сумел получить порцелиновую массу, близкую к той, которая под строжайшим секретом хранилась в Саксонии.
Итак, Дмитрий Виноградов. Тоже студент-отличник, вундеркинд, лучший друг Ломоносова и учёный с энциклопедическими знаниями. Он был буквально одержим идеей русского фарфора и, в конечном итоге, у него получилось то, над чем долго и безуспешно бились иноземные мастера. Однако Елизавета, как и Август Сильный, очень боялась, что Виноградов сбежит за границу. За учёным был установлен строжайший надзор, а когда он всё-таки замыслил побег, его в буквальном смысле посадили на цепь. В результате всего этого изобретатель русского фарфора умер в возрасте 38 лет от тоски и алкоголизма.
Увы, историческая память также оказалась слишком короткой - после Октябрьской революции Императорскому фарфоровому заводу было присвоено имя Ломоносова, а не Виноградова. Объяснялось это самым странным образом - Ломоносов был выходцем из народа, тогда как Виноградов происходил из поповской среды. А Советская Власть во все свои начинания вкладывала глубокий классовый смысл.
Во всём мире известен фирменный рисунок - «кобальтовая сетка». Роспись сделана по мотивам росписи сервиза «Собственный», изготовленного Дмитрием Виноградовым для Елизаветы Петровны. Тёмно-синяя яркая сеточка гармонично ложится на белоснежную поверхность фарфора, а в местах пересечения тонких линий вспыхивают яркие золотые звезды.
Кстати, в 1920-е годы бывший Императорский завод создавал посуду с удивительными узорами. На тарелках можно было увидеть портреты Ленина, на чашках - трактора и заводские трубы, а «пролетарские» сервизы расписывались в духе революционного стиля - конструктивизма. Выпускал завод и статуэтки - пионерок, рабочих, красноармейцев.
Вернёмся, однако, из эпохи конструктивизма обратно в Галантный Век, ибо нас давным-давно ждут в Версале! Известная щеголиха и модница маркиза де Помпадур была большой поклонницей фарфора, однако, её печалил тот факт, что пить кофе ей приходится из дрезденских чашек. Мейсенские сервизы прелестны, однако, разве немцы имеют права диктовать свои вкусы парижанкам?! В
Мадам де Помпадур обратила внимание короля на это упущение и уже в 1756 году венсеннская фабрика была переведена в новое здание, построенное в Севре. Фирменный розовый фарфор севрской фабрики получил название - «розы Помпадур».
Изделия расписывались роскошными цветами, птицами с фантастическими опереньями, щедро покрывались позолотой. Над эскизами для росписи сервизов работал самый прославленный мастер стиля рококо - Франсуа Буше.
Как-то раз, проснувшись поутру, Людовик XV подошёл к окну. Взору Его Величества предстала поляна, вся усеянная ароматными цветами. Каково же было удивление монарха, когда оказалось, что цветы выполнены из севрского фарфора и окроплены духами маркизы... Так севрский фарфор завоевал рынки Европы, потеснив более грубые немецкие изделия.
А что же Англия? Неужели страна победившего капитализма осталась в стороне от создания отрасли, на которой можно заработать хорошие деньги? Название «Челси», которое мы нынче всё больше связываем с футболом, в XVIII столетии вызывало совсем иные ассоциации. В 1745 году серебряных дел мастер Н.Спримонт основал фарфоровую мануфактуру в районе Челси. Выпускать решено было и подражательные «китайские» вазы, и чашечки в стиле рококо, и статуэтки - ассортимент в капстране должен был удовлетворять любой спрос. Но были и эксклюзивные заказы. Например, супница в форме курицы с цыплятами или, скажем, в форме арбуза.
Конкурентами «Челси» были «Боу» и «Дерби» - все эти мануфактуры стремились завоевать как внутренний, так и международный рынок. Однако же стиль английских изделий был сугубо подражательным. И лишь в конце XVIII века возникла скромная, изящная посуда в фирменном британском стиле - синий рисунок по белому фону. Особую прелесть составляли тонко выписанные романтические пейзажи - полуразрушенные гроты посреди заброшенных парков, замки на холме, античные портики в окружении кипарисов. И всё нарисовано одной только синей краской -кобальтом! Этот декор пользуется большим спросом и в настоящее время. Кстати, синие цветы знаменитой Гжели - это своеобразный русский «ответ» на утончённую роспись английских мастеров.
В результате возник неповторимый дулёвский стиль - «агашки». Почему вдруг такое название? Тут мнения историков разделились. Одни утверждают, что большинство мастериц в первой дулёвской мастерской звались Агафьями. Другие полагают, что это полупрезрительно-обобщённое наименование народного стиля: «В Севре посуду расписывают пасту́шками, а в Дулёве - Агашками». Недорогой, но яркий и самобытный дулёвский фарфор быстро завоевал популярность среди заядлых чаёвников - купцам нравились грубые сочные розы, кайма с позолотой, красные петухи на выпуклых боках громадных чайников...
Кстати, после революции дулёвская фабрика также производила «агитационный фарфор» - с надписями на тарелках «Кто не работает, тот не ест!» и «Даёшь новый быт!».
Конечно же, эти истории - слишком малая часть всего того, что можно было бы рассказать о европейском фарфоре. Здесь важно другое - европейцы, стремясь разгадать китайский секрет, создали свой фарфор, совершенно непохожий на тот восточный идеал, к которому они так стремились, но ничуть не менее самобытный и прекрасный.
