Владимир Зеленский — самый богатый шоумен по версии Forbes, и денег у него достаточно, чтобы стать мэром или депутатом. Однако такая перспектива вовсе его не прельщает, и вот почему.
— Как Вы заработали свои первые деньги?
— С чего я начинал? Я закончил юрфак, я профессиональный юрист, потом пытался учиться в институте кинематографии, но очень быстро это бросил. Зарабатывал деньги тем, что писал для участников КВН, организовывал постановки на сцене всевозможным командам, сам в этом принимал участие. Шесть лет зарабатывал на жизнь именно этим.
— Говорят, Вы даже разгружали вагоны?
— Это было очень давно (смеется). Конечно, студентами мы чего только не делали: металлолом куда-то носили, вагоны разгружали. Я родом из Кривого Рога — провинциальный городок, 90-е годы. Кто-то был бандитом, но мы бандитами быть не хотели, мы носили серьги в ушах и длинные волосы. Очень прикольное время и ощущение жизни. В таких городках, как Кривой Рог, которых в стране безумное количество, у людей существует только два выхода: либо ты бандит, либо пытаешься учиться. Мы пытались как-то учиться. Шесть лет я жил в ссылке в Москве, я это по-другому назвать не могу. Шесть лет мы прожили здесь с друзьями в одной квартире, писали тексты для корпоративов, для программ «Песня года», «Добрый вечер» Игоря Угольникова. И в итоге я получил предложение от одного канала переехать в Киев. Там можно было сделать собственную авторскую программу на телевидении. Я позвал своих коллег, сделали одну программу, вторую, третью. И на украинском телевидении образовалась большая компания под названием «Квартал 95». Потом мы стали писать сценарии к сериалам. И только потом мне поступило предложение возглавить канал «Интер», стать генеральным продюсером.
— Как ощущаете себя в роли большого начальника? Наверное, шуток в офисе стало меньше.
— Честно говоря, я очень хорошо умею разделять понятия. Не знаю, плюс это или минус, но в данной ситуации, наверное, плюс: я могу дурачиться на сцене или в кадре, при этом могу быть достаточно жестким менеджером на телевизионном канале. Не скажу, что я получаю огромное удовольствие от этого. Я пришел с большой командой и нашей задачей было сделать «первую кнопку». В Украине, в отличие от России, телевизионная конкуренция очень жесткая. Там нет засилья государственных каналов. У нас один государственный канал, который дотируется сверху, и он самый слабый. У нас нет денег извне, поэтому на телевидении жесточайшая конкуренция. Сейчас мы стали номером один, правда, не знаю долго ли продлится это положение.
— Среди Ваших телешоу есть «Вечерний квартал», в котором шутят о политике. Никогда не хотелось выпустить подобную программу на российском телевидении?
— Очень хотелось, и ежегодно мы получаем предложения от разных российских каналов. У нас даже было несколько попыток ее запуска, но в России, мягко говоря, другие правила на телевидении. Здесь от нас не зависит монтаж программы, в отличие от Украины, где мы контролируем все — каждое слово, монтаж, никто не может просто так нас вырезать из эфира. Здесь мы столкнулись с другой историей, здесь мы не хозяева этого проекта.
— То есть российская цензура намного жестче украинской?
— Знаете, это не цензура, я даже не понимаю, что это. Это какая-то своя, российская, упаковка программы. Я ничего с этим сделать не могу.
— А над кем из политиков Вы посмеялись бы?
— У нас в Украине, например, все политики смешные. Если бы здесь мы могли делать то, что делаем в Украине, поле для деятельности было бы огромным. Ежедневно что-то появляется. Я видел диалог Жириновского и Аллы Борисовны, это было замечательно, можно было сделать жесткую пародию! Очень смешно смотрится, когда идут дебаты, Прохоров и Путин, например, — уникальная физиологическая комбинация. Конечно, это может быть смешно, конечно, это легко можно сделать!
— И тем не менее, в Вашем исполнении все же есть довольно смешной политик. Марюс Вайсберг сразу увидел в Вас Наполеона?
— Да, наверное, сразу. Началось все с того, что Марюс попросил написать текст к будущему фильму «Ржевский против Наполеона». А когда мы с ним познакомились лично, он сказал, что я мог бы быть замечательным Наполеоном. Мы показали сценарий, который в итоге вылился сначала в фильм «Любовь в большом городе», следом вышла картина «Любовь в большом городе-2» и только потом «Ржевский против Наполеона».
— Если арт-хаус снимается для ума, мелодрамы — для души, с какой целью снимаются подобные фильмы-аттракционы?
— Сейчас существует очень популярное слово — референс. Для композитора, который писал музыку для гениальных творений Эльдара Рязанова референсом, например, был Джо Дассен. Это его референс, его настроение. Так и я хотел попробовать себя в различных жанрах. В комедиях очень много всевозможных жанров: есть романтическая комедия, как «Любовь в большом городе», «8 первых свиданий», а есть референс «гайдаевского» кино — эксцентричная комедия. В этих фильмах основной смысл не в любви — это не глобальная задача, хотя, естественно, показаны отношения мужчины и женщины, любовный треугольник. Интересно было сделать эксцентричную комедию. Я не скажу, что это мой самый любимый жанр. Но это было необычно, хотелось сделать такой бурлеск, фильм-концерт, шоу. Было интересно это попробовать.
— Расскажите о новом фильме «8 первых свиданий». Какой референс здесь?
— Здесь была другая история: хотелось создать не просто романтическую комедию, хотелось сделать действительно трепетную штуку, историю отношений, историю людей, очень-очень человеческую историю про любовь. Но так как мы — ребята с чувством юмора, все равно получилась комедия. Это не «Мальчишник в Вегасе». Про эту историю мы говорили: «Давайте так: историю мы пишем про чувства». Это не история про друзей, как в «Любовь в большом городе», а история про двух людей, которые не знают друг друга, но им суждено быть вместе. Это и было референсом. По каким причинам герои оказываются вместе, как это происходит — это уже искусство, это уже математика, формы.
— Вы сами верите в то, что людям может быть «написано быть вместе»?
— Верю. Я вообще считаю, что люди вместе абсолютно не случайно. Если же они сходятся случайно — мы все знаем, чем это заканчивается: они либо разбегаются, либо живут и мучаются. Помните фильм «Красота по-американски»? Люди живут вместе, ссорятся вместе, тоскуют вместе, рожают вместе — это судьба.
— А Ваш союз с женой — это судьба?
— Однозначно! По крайней мере, я очень хочу в это верить. Любовь у нас уже очень много лет: мы учились в одной школе, не знали друг друга. Мы учились в параллельных классах, я со многими девчонками из их класса, скажем так, гулял, а на нее не обращал внимания. Потом по традиции возникли эгоистические мужские планы: на выпускном нужно погулять как следует! Мы стояли, обсуждали это с парнями, и я сказал, что мне очень нравится она. И все! Но ничего не было, и не было очень долго.
— Сейчас у Вас подрастает дочка. Уже понятно, кем она хочет стать в будущем?
— Моя дочь очень хотела быть ветеринаром, поэтому у нас дома много животных. На самом деле, мне просто хочется, чтобы она была хорошим человеком, счастливым человеком. Это самое главное. Профессию можно выбрать, но счастье же не в ней: счастье — быть к месту, быть нужным. Важно, чтобы тебя окружали хорошие люди.
— А с кем из коллег Вы дружите?
— У меня немного друзей среди коллег: как-то так сложилось, что я не тусуюсь с актерами. У меня есть свои близкие друзья — мы пишем вместе, я с ними миллион лет. Хорошие отношения, в принципе, со всеми, с кем я снимался — с Вилли Хаапасало, Лешей Чадовым, с Леонидом Ярмольником у нас классные отношения, со Светкой Ходченковой, с Настей Задорожной, с Веркой Брежневой, с Оксанкой Акиньшиной чудесные отношения. Мы приятельствуем, встречаемся иногда, но безумной дружбы-дружбы в актерской среде у меня нет.
— Вам нет 35, а достижений масса. Чего еще Вы бы хотели добиться?
— Планов миллиард. В ближайшем будущем есть план на три картины. Очень хочется сделать наш канал No1 и тут же уйти в творчество, закончить с этим. Что еще хочется? Да хочется всего, как любому человеку. Хочется вкусно поесть, причем хочется прямо сейчас (смеется)!
Фото: mainpeople.com