— Айнур, ты успела сняться во многих фильмах и телесериалах. Играла разных женщин. Какая из них больше всего похожа на тебя?
— Все. В каждой роли есть частичка меня. Без этого нельзя сыграть, не получится. У каждого персонажа свой характер, свой темперамент. Люди не ангелы, у нас есть и хорошие стороны, и плохие. Иногда мы бываем чересчур эмоциональными, а иногда — наоборот. В каждом из нас есть разные грани. Те же грани есть и в каждой моей героине. Другое дело, что в одной их бывает больше, в другой — меньше. И в моменты совпадения этих граней с такими же, которые есть в тебе, ты не играешь — ты проживаешь эту роль.
— А Алтыншаш? С ней что общего?
— Доброта, например. Она же очень добрая. Она наивная, хорошая, умеющая сопереживать.
— Веселая, кстати.
— Да, веселая. Несмотря на то, что судьба у нее не легкая, муж ее избивает, она не теряет оптимизма. Просто из-за того, что роль комедийная, много чего остается за кадром.
— Не боишься застрять в этом амплуа комедийной актрисы?
— Штамп вообще не очень хорошая вещь. Особенно в кино. Помнишь актера из фильма «Бриллиантовая рука», который кричал: «Это я — Лёлик!»? Его потом все так и запомнили. А сколько прекрасных ролей он сыграл до этого? Так что, да, есть такой страх. Это даже не страх, а, скорее, переживания, мысли. Но есть и уверенность в том, что рано или поздно я сыграю ту роль, которую хочу. Я ведь драматическая актриса. Мне хочется сыграть в каком-нибудь психологическом триллере или драме. Хочу, чтобы зритель узнал меня с другой стороны.
— Думаешь, мы в Казахстане начнем снимать драмы? Насколько это вообще рентабельно в стране, где люди предпочитают ситкомы и комедии?
— Тоже верно. Наши зрители привыкли к комедиям. Они хорошо окупаются, их смотрят с удовольствием. Но, думаю, скоро мы должны отойти от этого. Мы уже начали снимать драмы. Уже появилось партизанское кино. Возьмем того же Аскара Узабаева. У него же немало картин, в которых он показывает наше общество таким, какое оно есть. А вообще, среди всех жанров комедия — самый сложный. Актер, который смог успешно сыграть в комедийном жанре, без труда осилит любой другой. Например, Джим Керри. Мы все привыкли видеть его только в смешных фильмах. Но как он сыграл в «Вечном сиянии чистого разума»! Это же было нечто! И критики дали его игре высокую оценку.
— Мало кто знает, что ты начинала свой путь в театре. Играла во многих постановках, ездила на гастроли. Что ближе все-таки: театр или кино?
— Сложный вопрос. Думаю, их нельзя сравнивать. У сцены есть свое очарование. И актеры на сцене, и зрители в зале — абсолютно все обладают такой мощной энергетикой, что кажется, ее можно увидеть глазами и потрогать руками! Это непередаваемое ощущение. Это сложно описать словами. Да, в театре нет шанса на второй дубль, но зато есть такая замечательная вещь, как импровизация. Это не означает, что можно на сцене делать что душе угодно, нет. Это когда ты одну и ту же роль каждый раз играешь по-разному. Роль должна «впитаться» в тебя. Но это происходит только после того, как сыграешь ее раз 10-20. Ты можешь сколько угодно раз успешно исполнять эту роль, но опытные критики сразу замечают, «впиталась» она в тебя или нет.
— Ты очень вдохновенно рассказываешь про театр. Не хочешь снова туда?
— Когда я первый раз приехала в Алматы, я очень хотела работать в театре. Обила пороги всех театров. Нигде не было места. Не осталось ни одного театра, куда бы я не просилась. И через какое-то время ушла в кино. И все, расхотела. Не скажу, что совсем не хочу в театр. Но желание уже не такое сильное.
Возможно, это еще и потому, что, когда я работала в театре под руководством покойного Рустема Есдаулетова, мы ставили такие потрясающие спектакли! Рустем-аға был новатором. В его постановках и вода лилась на сцену, и песок сыпался. Чего он только не делал! Мы ушли далеко вперед того, что делали остальные на тот период. С постановкой «Атымды адам қойған соң» мы объездили многие страны. Он задал очень высокую планку. Я не говорю, что остальные режиссеры хуже, нет. Есть много хороших, талантливых. Но думаю, если бы Рустем-аға был еще жив, он не раз удивил бы зрителей. Вот у такого режиссера с необычными и оригинальными постановками я бы хотела играть.
— Айсулу Азимбаева сейчас как раз играет в такой. Ты уже смотрела ее спектакль «Любовница»?
— Нет, пока не видела. Но планирую обязательно посмотреть. Айсулу молодец! Мы же не певцы, чтобы все переживания и эмоции передавать через песню. Мы — актеры и всю накопившуюся энергию можем выплеснуть только на сцене.
— Кстати, и ты, и Айсулу приняли участие в откровенной фотосессии. Зачем?
— Ну, с Айсулу все понятно. Она всегда была особенной, свободной. Училась за рубежом, у нее другое мышление. Айсулу и до этого снималась в разных клипах, не привычных для нашего общества. Аудитория Айсулу была готова к этому. Если говорить про меня, то я пошла на эту фотосессию только для себя.
Я позиционирую себя как человек, свободный от стереотипов нашего общества. Мне хотелось доказать это самой себе. Правда, я не думала, что фотографии будут такими откровенными. Девушка-фотограф оказалась художницей, и ей важно было снять все в соответствии со своим видением. И когда я посмотрела получившиеся фотографии, поняла, что это слишком откровенно. И попросила урезать все снимки. Мы много чего убрали.
— Но и этого было достаточно для осуждения.
— Да, верно. Как я уже сказала, я сделала это для себя и именно по этой причине не стала анонсировать фотосессию, когда материал опубликовали. Хотя, наверное, надо было.
— Почему?
— Чтобы люди не думали, будто я от страха осуждения скрыла это.
— Как отреагировали родные и близкие?
— Естественно, первая реакция у всех была негативная. Но через какое-то время люди начали менять свое мнение. Появились такие комментарии, как «хорошие фотографии, ничего пошлого». То есть первый шок прошел, люди вгляделись в фотографии и увидели, что там нет ничего пошлого или плохого.
— Кстати, насчет комментариев. Мое внимание привлек вот такой отзыв: «Айнур не казашка, ей можно». Почему казахам нельзя, а другим можно? Откуда такая мысль, как думаешь?
— Я тоже обратила внимание на это. Ты заметила, если кто-то делает что-то хорошее, то казахи с гордостью причисляют его к своим, находят в нем казахские корни. А если что-то плохое, то все отталкивают: «Он же не казах». Зачем это? Не надо этих двойных стандартов. Я, конечно, сама виновата, что имела неосторожность когда-то сказать о своем отце, что он другой нации. Но я это сделала не с целью подчеркнуть его происхождение. Я хотела этим поступком сказать таким же людям, как я, которые ищут своего отца, которые с детства не видели его, одну простую вещь: ищите, верьте, надейтесь и вы обязательно встретите его, найдете. Но наши люди как всегда исказили все по-своему.
— Согласишься еще раз на такую съемку?
— Не могу сказать точно. Подумаю. Это тоже опыт.
— Ты часто проигрывала в жизни?
— Часто ли я проигрывала… да, пожалуй, часто. В школе, например, не выиграла на «Осеннем балу». Конкурс на выразительное чтение один раз выиграла, а второй раз проиграла. В олимпиадах вообще не участвовала. Старалась избегать всяких конкурсов. Я сейчас понимаю: это потому что я боялась поражений. Я боюсь проигрывать! Но, тем не менее, много раз проигрывала. Даже в кино зачастую не могла получить ту или иную роль. Или, бывало, мне обещали роль, а потом отдавали другой актрисе. Но сейчас я понимаю, что все это было во благо. Проигрывать надо. Иногда проигрыш лучше, чем выигрыш.
— И напоследок, Айнур: 5 составляющих счастья.
— Быть свободным. Иметь правильную цель. Любить все и всех. Уметь радоваться каждому моменту. И наличие любимого хобби.
