Год назад я переехала жить во Францию. Страну, где было придумано слово «феминизм». Изобрел его французский философ и социолог Шарль Фурье. За долгие годы существования слово, произошедшее от латинского femina, обросло огромным количеством коннотаций, нередко уничижительных.
Никто так и не дал четкого определения современному феминизму, но в качестве реперных точек можно использовать то, что феминистское движение всегда боролось за права женщин: право занимать государственные должности, получить работу и равную оплату собственного труда, возможность иметь равные права, а не только обязанности в браке, право на телесную автономию и неприкосновенность.
Друзья часто спрашивают меня: «Французские женщины, какие они?» Конечно, мне хочется ответить, что по улицам, «дыша духами и туманами», порхают Брижит Бардо, крутобедрые, независимые и прекрасные, но это не так. Француженки, как и русские — очень разные. Но в целом среди них гораздо больше самостоятельных, да-да, именно самостоятельных барышень, чем в России.
Помню, как моя русская подруга, живущая во Франции, с ужасом рассказывала о том, как одна ее знакомая, приехав к ним в гости со своим бойфрендом, в одиночку лихо разгрузила машину с дровами для камина. Мою подругу ужаснуло то, что мужчины (муж подруги и, собственно, бойфренд), стоявшие неподалеку, обратили внимание на подвиг вандер-вумен, только когда она обратилась к ним за помощью.
Сначала я тоже стала негодовать за компанию, но вдруг остановила себя. Запрет на подъем тяжестей лично для меня еще не дает мне права осуждать чье-то желание делать то, что ей/ему вздумается. Тем более что я всегда относила себя как раз к числу тех, кого называют феминистками, в самом лучшем понимании этого слова, если такое еще осталось. Интересно как раз понять, откуда столько агрессивных чувств у русских женщин к «неженскому» поведению западных? И зачем русские женщины продолжают культивировать миф о том, что они — самые женственные в мире?
Впадать в крайности и таскать бревна, как Шварценеггер, совершенно необязательно. Важно понять, что равные права — это также и возможность иметь выбор.
Часто в комментариях к статьям и постам на гендерную тему, посвященным вопросам женской независимости, я читаю реплики о том, что в отношениях нужно быть женственной и слабой, иначе мужчина сбежит. И мне очень грустно оттого, что часто понятия «женственность» и «слабость» становятся синонимами. Слабость никакого отношения не имеет к женственности, она на самом деле — проявление инфантильности и незрелости. И я прихожу к выводу, что многим русским женщинам скорее нужен папа, чем муж-партнер.
Так почему в России женщины хотят носить платьишки, а не разгружать дрова?
Чтобы ответить на этот вопрос, предлагаю обратиться к прошлому. Как многие причины невроза взрослых людей коренятся в детстве, так и понимание современных культурологических феноменов кроется в истории их эволюции.
На протяжении всего восемнадцатого столетия женщины многих европейских стран принимали участие в жизни общества, поэтому к началу 1900-х они стали требовать признания своих прав на гражданскую жизнь — образование, труд, уважение в семье и обществе.
В США первой феминисткой была Абигайл Смит Адамс, вошедшая в историю со своей фразой: «Мы не станем подчиняться законам, в принятии которых мы не участвовали, и власти, которая не представляет наших интересов». Это смелое заявление было сделано аж в 1776 году. Женщины Запада гораздо раньше начали отстаивать свои права.
В России женское движение появилось лишь в конце XIX века. Возможно, в силу того, что история феминизма в России на сто лет моложе, чем история женского движения на Западе, и объясняет отчасти то, что плоды женского движения «еще не дозрели» на просторах нашей родины.
Если на Западе феминистки стремились отделиться от мужской иерархической системы мироустройства, то активистки российского женского движения не противопоставляли себя мужчинам. Они с самого начала полагали, что необходимо использовать в своих целях общественные структуры, инициированные и созданные мужчинами. Русская женщина не стремилась к обособлению от мужчины, она скорее была ему «другом по общему делу». А после революции так и вовсе растворилась в безличном обращении «товарищ».
Женщина была труженицей, рассчитывающей только на свои силы, так сказать «и чтец, и жнец, и на дуде игрец». И как тут не устать от такой роли за долгие годы? Любимая мною скульптура, ставшая эталоном соцреализма, «Рабочий и колхозница» ярко отражает образ русской женщины советской эпохи.
Мы можем гордиться тем, что русская женщина одной из первых получила право голосовать, но чего стоило это право, если результат голосования был заранее известен? Могла ли чувствовать себя русская женщина самостоятельной и свободной, являясь не самостоятельным субъектом, а объектом государственного воздействия? И могла ли она вообще чувствовать себя хоть иногда женщиной, работая наравне с мужчинами в поле и на заводе?
Еще одна историческая особенность нашей страны заключается в том, что мужчина послевоенного периода превратился в сверхценность, на него стали смотреть, как на небожителя. Не важно, пьет или бьет — он на вес золота. Женщин приучили смотреть на мужчин снизу вверх, цепляться за них всеми силами и не отпускать любой ценой. Со времен Великой Отечественной прошло много времени, гендерный дисбаланс восстановлен, но стереотип прочно сидит в головах многих современных женщин.
Женщина не только называлась товарищем, но, по сути, и была им в большей степени, чем женщиной. Ей приходилось тянуть двойную нагрузку — на работе и дома, по ходу воспитывая детей и инфантилизируя собственного мужчину. Именно поэтому равноправие, которого в реальности никогда в СССР не было, стало восприниматься как что-то отрицательное.
Именно поэтому, я считаю, феминистка — для русского уха практически оскорбление. Русская женщина устала, она хочет быть девочкой и ничего не хочет решать, а злобные, небритые феминистки со своими псевдопрогрессивными взглядами воспринимаются как угроза иконической Вечной Русской Женственности.
Да и патриархальное общество, набирающее домостроевские мощности в России, умело пропагандирует образ счастливой бездельницы, которой русская женщина в 99,9% случаев никогда не была. Обидно.
Видимо, российским женщинам нужно еще немного времени, чтобы научиться быть самостоятельными, строить равные отношения с мужчинами и при этом чувствовать себя настоящими, нежными и желанными.