«Уступить место» и другие вещи, которые мужчина должен, но не обязан

Психолог Надежда Кузьмина рассуждает о том, почему в отношениях проще требовать, чем просить.

Мы считаем, что нам «должны»

Мне кажется, всем до боли знакома ситуация: утро, вагон метро и одно желание — сесть поскорее, но... все свободные места заняты. И не бабушками-пенсионерками, беременными женщинами с детьми, а мужчинами разного возраста и калибра. И ведь никто не уступит! Остается бросать по сторонам недовольные взгляды, поджав губы.

Конечно, все мы с детства знаем, что уступать нужно: старшим, инвалидам, беременным. Но если вы — здоровая взрослая женщина, имеете ли право разозлиться и обидеться, если вас не приглашают присесть? Конечно, имеете.

Только вот давайте разберемся с моментом, когда мужчина «должен»: мне, вам — нам, женщинам. Мне кажется, что многие проблемы коренятся как раз в том, что понятие «должен» крепко «вшито» в сознании многих людей, и это сильно влияет на наши ожидания.

Стоя в час пик в метро или другом общественном транспорте, мало кто задумывается, что причины, по которым «благородный рыцарь» внезапно умер в сидящем напротив мужчине — не в отсутствии желания уступить место и прослыть последним джентльменом на земле. А из-за болезни или плохого самочувствия, например.

Как женщина ведет себя в такой ситуации? Чаще всего, она злится и проклинает комфортно устроившегося попутчика. Некоторые не стесняются и высказывают свое недовольство вслух.

Заметьте, редко кто попросит уступить место: как же так, мужчина должен сам догадаться, что незнакомка устала и хочет сесть!

Стереотип о сильном мужчине, который может и постоять, тоже укрепляет женщину в мысли, что ей должны.

Как ни печально это осознавать, никто никому ничего не должен. Все это понимают, но почему тогда бесчисленное количество людей продолжают ждать, намекать, обижаться и жаловаться: «Он/она же должен/должна»? Ведь, казалось бы, гораздо проще попросить.

Мы не умеем просить и принимать отказ

Но дело в том, что просить — сложно. Многие воспринимают просьбу, как проявление слабости, необходимость унижаться, быть беспомощным, уязвимым. Хотя умение просить дает возможность выразить свои чувства и желания. А неумение лишь заставляет копить агрессию, беспочвенные фантазии и обиду.

Очень часто не просят из-за страха отказа: он воспринимается, как пренебрежение или отвержение.

И здесь мы сталкиваемся со следующей проблемой. Если все-таки хватило смелости попросить уступить место в общественном транспорте, то что делать с собственной реакцией на отказ? И почему эта реакция бывает такой бурной?

Если человеку не хватает внутренней уверенности в том, что его просьба абсолютно нормальна, то она выражается в форме требования. Ну по крайней мере, так это выглядит со стороны. Неуверенный просящий, маскируя свои страхи, чаще всего начинает громко и сердито говорить. Неудивительно, что в ответ получает хамский ответ — защита в ответ на грубое нападение.

Просить сложно. Но еще труднее ничего не ждать, когда просишь. Точнее, быть готовым к любым формам ответа на просьбу.

«Уступить место» и другие вещи, которые мужчина должен, но не обязан

Нам проще требовать, а не работать над собой

Этот пример с ежедневными ситуациями в общественном транспорте — метафора неумения просить о помощи, отказывать и принимать чужой отказ. Это метафора проблемы, в которой человек не понимает, где заканчиваются его собственные границы и начинаются границы чужие.

Вместо того чтобы разбираться с собой, обретать уверенность в своем праве просить и в праве другого отказать, мы упираемся в стену «они должны, пусть дадут!»

Так вот, если вы живете в мире, где все что-то кому-то должны: дети — родителям, мужчины — женщинам, или, наоборот, женщины — мужчинам, то всегда будете чувствовать себя обездоленными, несчастными, несправедливо обиженными борцами за добро и справедливость.

Прилагательное «должен» — опасно. Потому что выяснение — что именно и кому — бесконечный процесс, который никак не поможет решить проблему. Это всегда будет разрушать отношения: как со случайными попутчиками в метро, так и с близкими людьми.