Оксана Акиньшина: «С уходом мужа из моей жизни в принципе ничего не поменяется»

Этот материал вышел в журнале ОК! в мае. Уже тогда было ясно, что в семье Оксаны Акиньшиной и Арчила Геловани не все ладно. На минувших выходных это подтвердилось: актриса рассказала, что разводится с мужем. 

— Оксана, в какой-то момент ты исчезла из московской жизни и уехала в Швейцарию. Когда это произошло и почему?

— Мы собрались и поехали туда около года назад — ребенок поступил там в школу. Так что мы и сейчас там живем.

— Там — это где, в каком городе?

— В Вилларе.

— Неужели была такая острая необходимость переезжать ради ребенка?

— Не уверена, что была такая уж необходимость, просто так сложились обстоятельства.

— Муж принял это решение или ты?

— Мы вместе решили, что сыну так будет лучше.

— Сколько ему сейчас?

— Константину пять с половиной.

— Именно Константин, а не Костя?

— Ну да, он либо Кока, либо Константин. В детстве он был Кокой — в царские времена так всех маленьких Константинов называли. Сейчас он подрос, так что в школе и среди друзей он Константин. Но дома по-прежнему Кока.

— Интересно, а по характеру он Кока или больше Константин?

— Константин. (Смеется.) Сложный он.

— В кого ему быть легким-то!

— Ну да. Он умный, сложный. С характером. Он в этом смысле на меня похож — такой маленький я, только умнее. (Улыбается.) Он психовать может, послать может. Очень требовательный, очень экспрессивный, но при всем этом умный, поэтому ему сложнее.

— Ну и ты неглупая девочка.

— Я неглупая девочка, но он слишком умный для своих пяти лет. Он отличный логик, мозги у него не по годам развиты. Поэтому его и взяли в одну из лучших средних школ Швейцарии.

—Там были вступительные экзамены?

— Нет. Так случилось, что старшего сына мужа пригласили туда после того как он выиграл олимпиаду по математике. Но, к сожалению, его не отпустила мама. В этой школе заинтересовались генами нашей семьи. Арчил говорит: «Вы еще младшего нашего не видели». (Смеется.) И они в качестве эксперимента предложили привезти Константина на семестр, что вообще не в их практике — туда попасть в принципе невозможно, даже за очень большие деньги. Вот мы собрались и приехали.

— Семестр прошел, парень прижился. Так?

— Не то чтобы прижился, просто они попросили нас остаться.

— «Попросили остаться» — этим можно гордиться.

— (Смеется.) Не знаю, как долго это продлится.

— Константин же твой средний ребенок. А старший где? Вы всей семьей уехали?

— Нет, Филипп живет в Петербурге с моей мамой. У него не все просто с точки зрения здоровья, поэтому они живут там. Об этом никто особо не знает, и лучше об этом не говорить.

— А дочь когда родилась?

— В январе прошлого года.

— И вскоре случился ваш переезд…

— На самом деле было очень сложно. Если честно, я до сих пор не адаптировалась, очень хочу назад, но пока это невозможно. Там дети в безопасности. Это такая олигархическая деревня в Альпах, наверху, — там горные лыжи, подъемники.

— Ты на лыжах катаешься?

— Нет. Пока боюсь, но к следующему году, если я еще буду там, думаю, рискну. Я хожу играть в теннис, которым раньше не занималась. Вот это мне очень нравится. Бьешь ракеткой по мячу — выплескиваешь эмоции.

— Сколько раз в неделю занимаешься?

— Два-три. А что там еще делать-то? (Улыбается.) Нечего. Либо теннис, либо просто дома сидеть.

— Ну дома просто сидеть, наверное, не получается — все-таки у тебя маленькая дочка.

— Маленьких?

— Да любых, всех.

— Вот как!

— Понятно, что есть какие-то девочки, которые уже как родственницы, — дочки моих подруг ближайших, но это другая плоскость, другой мир. Арчил мечтал о девочке. А я не понимала, что мне с ней делать. Первые полгода были очень тяжелые, я просто не могла ее принять. У меня было ощущение, что я впервые родила, что это мой первый ребенок, — возможно, потому что у меня в первый раз была няня с самого начала. С мальчиками я справлялась сама, первые год-полтора точно. А вот Эмми я даже искупать нормально не могла. А потом я как-то осталась с ней одна, и всё… Теперь мне кажется, что я вообще не должна была становиться мамой мальчиков, я просто испорчу им судьбу. (Улыбается.) Я должна была быть мамой девочки. Она невероятная, нереальная! Она не я, не еще кто-то, она сама по себе. Кукла. Она ржачная, шкет такой, настоящая грузинская телка просто — всегда в образе. Мужиков она порвет, я в этом смысле спокойна на сто процентов. Она с десяти месяцев уже такая женщина, сумки надевает. (Смеется.)

Я-то примерно в двадцать пять поняла, что отношусь к этой плоскости, а она вот с рождения. Не дай бог ее обидеть, у нее тут же эти слезы, вот такие движения. (Показывает.) Кокетка. Она мой космос.

— Как Константин принял появление сестры?

— Для них с братом это какая-то фундаментальная вещь. Брат, сестра — это как они сами. Они могут вот так сидеть с ней, обнимать, целовать.

— Ты про своих детей говоришь, что они сложные. Но ты и сама всегда была с очень непростым характером. Мы познакомились с тобой, когда тебе еще и двадцати не было, а в тебе уже столько всего было намешано!

— Я очень простая сейчас. Все меняется, Вадим. Я стала спокойнее в смысле жизненной активности. А так я по-прежнему сложная, но это уже скорее мои тараканы.

— У тебя долго маялась душа. Сейчас, наверное, все встало на свои места. Я так понимаю, для тебя важнее всего семья.

— Дети.

— А муж?

— Муж… Муж сегодня есть, а завтра нет. Это такая единица, мне кажется, непостоянная такая.

— Арчил об этом знает?

— Думаю, да.

— У вас вообще непростые отношения?

— Непростые.

— Я читал, что вы и расставались на какое-то время.

— Ну нет, это чушь какая-то.

— Пусть и чушь, но ведь ты можешь вот так сейчас сказать в интервью, что муж сегодня есть, а завтра нет. Арчилу не будет обидно это читать?

— Не знаю, мне все равно. (Смеется.) Я знаю, что у меня есть дети, за которых я несу ответственность. С уходом мужа из моей жизни в принципе ничего не поменяется. А с уходом детей, не дай бог, моя жизнь разрушится.

— Как не изменится? Муж тебя обеспечивает…

— Послушай, что значит обеспечивает?! Я же тоже работаю. Вот сейчас у сына каникулы, мы приехали в Москву, и я снимаюсь в полнометражном фильме «Наши дети». Такое новогоднее кино про детей, про счастье.

— Каникулы. Только поэтому снимаешься?

— Нет, не только поэтому. Это проект моего бывшего мужа, он позвонил мне, предложил, и я ему помогаю.

— Скажи, а у тебя вообще-то есть эта потребность — сниматься в кино?

— Есть, есть потребность сниматься и работать. Потребность какого-то функционирования, какой-то жизни. Там, в Швейцарии, конечно, невозможно все время находиться. Не знаю, что будет в следующем году, вряд ли я уже соглашусь на такие «посиделки». Это просто день сурка какой-то, с ума сойти можно.

— Кроме тенниса, что еще помогает тебе не сойти там с ума?

— А я схожу. Я раздражаюсь, психую, ору, кричу, потом успокаиваюсь. Выплеск происходит, и все. В итоге я понимаю, для чего все это.

— Скажи, а предложения тебе часто поступают или все знают, что ты в Швейцарии и «абонент недоступен»?

— Поступают, конечно. Но бывает, допустим, предложение в пятьдесят съемочных дней. Вот что я с этим буду делать? В таком случае я даже сценарий не читаю. Что мне читать сценарий на пятьдесят-семьдесят съемочных дней, если, даже будучи в Москве, я не могу так надолго оставить детей. А так, конечно, мне не хватает энергии съемок.

Я ведь не снималась довольно давно. Единственные съемки — когда я была беременна Эмми, мы делали продолжение «СуперБобровых».

— Тебе в апреле исполнился тридцать один год. А передо мной все та же девятнадцатилетняя питерская девочка. Что это? Генетика?

— В смысле внешности? Генетика. Мне в последнее время алкоголь не продают. Зашла в магазин за бутылкой вина, меня заставили показать паспорт. Бесит! Я говорю: «Вы что, издеваетесь? С какого возраста можно продать мне алкоголь, какая цифра должна быть в паспорте?» — «Восемнадцать лет». Открывают паспорт: «О господи!» (Смеется.)

— Это же замечательно. А ты сама на какой возраст себя ощущаешь?

— Я не знаю, вообще не знаю. Я что-то сейчас запуталась в этом состоянии. Наверное, это какая-то внутренняя прибитость моя, связанная с отшельничеством. Но могу сказать, что мамой я себя по-прежнему не ощущаю. Какие у меня могут быть дети, откуда?! Внутренне я до сих пор маленькая. Помню, когда мои родители были тридцатилетними. Мне казалось, что тридцать пять — это уже такой солидный возраст. До сих пор не могу поверить, что у меня уже трое детей, которые кричат: «Мама, мама…»

— Еще детей хочешь?

— Не знаю. Нет, наверное.

— Оксана, твой сын учится в одной из лучших школ Европы, в пять лет уже знает несколько языков…

— Да, он английский знает в совершенстве, занимался им с двух с половиной лет с британским преподавателем. Сейчас учит французский.

— С какой гордостью ты все это сказала! А ты когда-нибудь задумывалась, насколько все это отличается от тех условий, в которых выросла ты?

— Конечно. Это ужасно просто. Да на самом деле у нас в стране вообще нет нормального образования.

— Для тебя учеба была мукой?

— Страшной мукой — с чудовищными людьми, которые просто уничтожали психику детей.

— Ты про педагогов?

– Да. Я думаю, что таких людей вообще нельзя подпускать к детям. И это при том, что я не считаю, что у меня была плохая школа. Обычная средняя школа в питерском районе Купчино. Но мне, конечно, все там не нравилось, я бунтовала, хамила, противостояла.

— И дома было не все гладко.

— С родителями не было понимания. Они были в разводе, поэтому все время были какие-то качели, что и сформировало мою психику нестабильную.

— Ты вынуждена была рано стать самостоятельной.

— Да. Кто знает, что было бы, не появись в моей жизни кино. Хотя и его я приняла и полюбила достаточно поздно. Изначально ко всему происходящему я относилась неблагодарно, можно сказать. Воспринимала как должное, иногда даже как что-то меня напрягающее, не понимала всего кайфа. Вела себя надменно — мне казалось, что я делаю одолжение, меня все бесило, мне не хотелось ехать на съемки и так далее.

У меня был перекрут мозгов, нехарактерный для восемнадцатилетней-девятнадцатилетней девочки. Я должна была терпеть, разруливать… Все эти взрослые замуты мне были совершенно не нужны в том возрасте. А потом все резко изменилось.

— Интересно, когда?

— «Стиляги» в каком году были? В 2008-м? Вот, наверное, во время съемок у Валерия Тодоровского. Был своего рода стресс, не в смысле каких-то глобальных событий, просто что-то переключилось во мне. Не знаю, возраст, обстоятельства, ситуации… А перевернул уже все мое сознание, наверное, фильм «Высоцкий» («Высоцкий. Спасибо, что живой». — Прим. ред.). Режиссер Петя Буслов, оператор Игорь Гринякин… Они показали мне какие-то мои качества, от которых я то ли бежала, то ли пыталась их спрятать.

Помнишь, несколько лет назад мы с тобой общались на «Кинотавре»? Вот примерно тогда я поняла, что цинизм в нашей профессии никак не должен присутствовать. Если есть что-то подобное, то иди работай, не знаю, кем угодно — бухгалтером, но не актером.

— Что ж, твой собственный опыт сделал свое дело.

— Ну сейчас я просто взрослая, отчасти самодостаточная женщина.

— А мне кажется, ты всегда была такой.

— Я всегда была самодостаточной, но не по собственной воле, так сказать. (Улыбается.) Такая у меня жизнь. Я всегда буду сама за себя отвечать. Вряд ли когда-нибудь у меня будет настолько стабильная ситуация, что я смогу до конца расслабиться.

— Скажи, у вас с Арчилом схожие характеры или вы совершенно разные?

— Мы похожи, да. (Долгая пауза.) В плане психики у нас много общего, но мужчина, наверное, должен быть другим. Должны быть в нем какие-то струны, которые весь этот процесс уравновешивали бы. Он очень эмоциональный, не всегда собранный, и в какой-то ответственный момент решение все равно принимаю я.

— Это, наверное, твоя карма.

— (Смеется.) Ну да, это моя карма, я уже с ней не буду бодаться. Но сейчас мне надо быть не только втройне сильнее, но и втройне спокойнее.

— Получается?

— Крайне редко, но я начинаю этот путь ради детей.

— Отлично сказано. Оксаночка, чего тебе не хватает сегодня, кроме съемок?

— Мне не хватает элементарного отдыха, теплого моря.

— Это уже твой выбор.

— Конечно. А потом я опять открою Instagram, увижу все эти фотографии и подумаю: ну как так-то — одна опять свою попу на песок положила, другая опять в купальнике стоит. (Смеется.) А у меня не получается! Сейчас я уже одна готова ехать отдыхать. Да с кем угодно, главное — отдохнуть. Но в итоге я снова придумаю себе какую-нибудь проблему, ну как обычно. Это моя тема. Легко никогда у меня не бывает.

— А куда бы ты хотела поехать?

— На Мальдивы, это моя стихия. Вот приехать туда, и ничего больше не надо. Море, солнце, песок. Ну это же не горы со снегом. Я не могу больше видеть этот снег! Мне кажется, зима у меня уже года три, понимаешь?

— Понимаю. Но сейчас ты в светло-розовой кофте, у тебя…

— …у меня весна, да. (Улыбается.)

А чтобы отвлечься от темы разводов, читай о звездах, которые умудрились найти свою любовь в Интернете, а еще смотри, как выглядят мужья знаменитостей plus-size.