«Естественное для многих девушек стремление похудеть обернулось для меня пятью годами ада. Мне было 23 года, когда отражение в зеркале перестало нравиться — совсем. Я казалась себе неприлично толстой, любая одежда словно подчеркивала недостатки фигуры, и это очень расстраивало. Подруги были изящными и носили, что хотели, нравились молодым людям, а я смотреть на себя не могла. Хотелось быть тростинкой, легкой и привлекательной. Я стала ограничивать себя в еде.
Мой рацион представлял собой исключительно овощной суп, и больше ничего. Появилось ощущение, что еда — особенно вкусная — это враг. Если вкусно, это непременно отложится в жир».
Ирина боялась еды. В режиме жестких ограничений она прожила около трех недель, потом сорвалась.
«Я не могла думать ни о чем, кроме еды, я просто набрасывалась на все, что видела. Рационального контроля не было, словно я была не в себе. А ведь за время предыдущей диеты объем желудка сильно уменьшился, и набеги на холодильник вызывали еще и сильный физический дискомфорт. Тогда родилось решение — вызывать рвоту.
Я пыталась все скрыть — близкие не понимали меня. Мама то плакала, то осуждала. Критики было очень много. В ответ на нее у меня, естественно, появлялась агрессия. Было одно только желание — чтобы от меня отстали. Конфликты случались все чаще, и я начала замыкаться в себе».
Сначала очищать желудок приходилось несколько раз в неделю после сильных срывов, а потом и вовсе каждый день. Причем если не получалось сделать это в течение двух-трех часов, возникал страх, что хоть какая-то часть еды усвоится. Поэтому Ирина принимала еще и слабительное.
«Я жила так пять лет. Каждый день срывы, плохое самочувствие, проблемы с желудком и с зубами. Эмаль настолько ослабела из-за нехватки минералов, что потом пришлось выложить приличную сумму на лечение.
Садиться за общий стол с родными было пыткой. Я или ела что-то очень простое и мало, или, когда понимала, что не справляюсь, объедалась и потом ждала, пока все разойдутся, чтобы очиститься.
Я избегала общения. Начала прогуливать учебу и работу. Я тогда училась на финансовом и одновременно уже работала в банке. В обеденный перерыв, когда коллеги шли пить чай, я прогуливалась по улице. Мой рацион тогда состоял из кофе на завтрак и какого-нибудь «безопасного» продукта (легкого зефира, салата, шоколадки). Я не калории считала, а переживала всегда из-за объема пищи. Ужин обычно сопровождался срывом: я мела все подряд, а потом очищалась».
Сначала Ирина пыталась «отработать» съеденное упражнениями, но результата было мало. Из-за дефицита питания не хватало сил, постоянно ощущалась слабость. При этом отражение в зеркале приводило в восторг.
Во время пятилетней болезни девушка вышла замуж. Супруг, как и родители, не понимал состояния Ирины. Вроде и пытался поддержать, но не знал, как.
В какой-то момент Ирина поняла, что больше так не может.
«Самым сложным было признать, что это проблема, и ее надо срочно решать. Я стала работать с психологами. Кто-то искал корни в детстве, кто-то давал советы, которые совсем не помогали. В общем, деньги уходили, а эффекта не было.
Потом я обратилась в Клинику восстановления пищевого поведения в Санкт-Петербурге. На первой консультации со специалистом Ольгой Нагиевой я наконец выдохнула. Просто почувствовала, что она мне поможет. Многое определила ее внешность: Ольга очень красивая. А меня все красивое вдохновляет. Она много рассказывала о еде, спрашивала, что мне было бы комфортно есть по утрам. После каждой встречи я уходила с «пищевым» домашним заданием. В итоге стала завтракать, обедать, ужинать, перестала бояться еды и переосмыслила свои принципы. Поняла, что питанием можно спокойно управлять, оно контролируемо. На терапию ушло 5 сеансов. Потом были месяц паузы и контрольная встреча.
После окончания терапии случилось два срыва. На контрольной встрече мы проработали эти ситуации. Просто в жизни произошли некоторые события, о которых говорить не хотелось бы, и я именно эмоционально не смогла правильно на них отреагировать, вот и стала действовать по привычной схеме — заедала и срывалась.
Сейчас я в ремиссии, и очень рада этому. При росте в 168 см я вешу около 52 кг. Меня это устраивает абсолютно и к колебаниям веса отношусь спокойно. Завтракаю только тем, что хочу. Могу позволить себе все. Обед и ужин стараюсь делать более легкими».
Ирина довольна тем, что сама осознала проблему и справилась с ней. Муж теперь поддерживает ее и гордится. На работе тоже все поменялось — Ирине захотелось более высокой должности — этого она тоже добилась.
«Внутренний страх перед тем, что срывы вернутся, наверное, еще остался. Но мне намного проще, потому что теперь я знаю, куда обратиться. Я вижу, что оказалась в силах добиться такой долгой ремиссии и контролировать свое состояние. Надеюсь, что о болезни осталось лишь вспоминать. С горькой улыбкой — до чего может довести неразумное отношение к себе».
Комментирует Анна Назаренко, руководитель «Клиники восстановления пищевого поведения»:
В группу риска развития пищевых расстройств часто попадают люди публичных профессий: артисты, модели, блогеры, телеведущие. Еще подвержены те, у кого от рождения особенно чуткая зрительная система, которым просто необходимо созерцание красоты и высока потребность в эстетике. Случай с Ириной как раз это подтверждает. Она сама очень изящная и красивая девушка, и то, что ей импонировала внешность нашего специалиста, как раз перекликается с эстетической составляющей ее расстройства. Она все время повторяла, что хочется быть привлекательной и женственной.
Во время лечения Ирина не принимала медикаментов, хотя «старые» школы и советуют обращаться к антидепрессантам. Мы считаем, что они не дают возможности формирования новых правильных пищевых привычек, и возможности научиться переваривать еду.
Самым важным в терапии было рассказать пациентке, как относиться к пище, как ее контролировать и не возводить в ранг чего-то ужасного, не бояться ее. У Ирины, как и у подавляющего большинства людей с пищевыми расстройствами, не было ни истинной психической, ни неврологической патологии. То, что мы увидели, — это уже приобретенные отклонения, возникшие на фоне длительного голодания, усталости, нехватки микроэлементов и витаминов, из-за изоляции.
Основные изменения, которые происходят при нарушении пищевого поведения — это депрессия, невроз, неуверенность в себе, повышенная самокритика и тревожность, физическая усталость. И достижение ремиссии при отсутствии лекарственной терапии лишний раз доказывает, что это не психическое заболевание.
Узнай о том, что такое интуитивное питание и как оно поможет стать более здоровой.
