Первый приступ
Первый сильный приступ головной боли случился, когда я училась на первом курсе. Помню, я даже удивилась, что такое бывает. Казалось, что голова сейчас просто взорвется. Я тогда жила отдельно от родителей, но в тот день была у них в гостях. Хорошо, что мама оказалась рядом, иначе я бы сошла с ума от страха.
Мы просто сидели за ужином, разговаривали и вдруг я внезапно почувствовала, как боль растекается и пульсирует внутри головы. У меня потемнело в глазах, и я сказала об этом маме. Она быстро уложила меня в кровать, дала какое-то обезболивающее, положила на голову холодный компресс. Стало немного легче, но боль не прошла, пришлось выпить вторую таблетку. Через полчаса стало понемногу отпускать, и я провалилась в сон.
Утром было ощущение, что я с жуткого похмелья: состояние разбитое, сил нет. Я подумала, что это нормально, просто последствия вчерашнего приступа. Тогда я еще не подозревала, что с того момента это станет частью моей жизни.
Полежишь — пройдет
Постепенно приступы боли стали повторяться все чаще. С каждым разом они становились все сильнее, иногда сопровождались рвотой. Сначала это случалось раз в пару недель, а к моменту, когда я перешла на третий курс университета, голова болела уже каждые 3—4 дня. Может, кстати, я постепенно привыкла, незаметно для себя стала девочкой, у которой часто болит голова. Даже моя сердобольная мама не забила тревогу и не предлагала отвести меня к врачу.
Боли становились все сильнее и продолжительнее. Иногда они сопровождались рвотой, несколько раз я даже теряла зрение. Как ни странно, я не испугалась. Ведь, по сравнению с адской головной болью, когда тебе хочется умереть, временная потеря зрения уже не казалась чем-то ужасным.
Чтобы как-то спасать себя во время приступов, я выработала ритуал: как только чувствовала, что что-то начинается — где бы я ни была, тут же неслась домой, задергивала шторы, выключала свет и ложилась в кровать. Не только потому, что так больше вероятности, что боль уйдет.
Просто когда начинался приступ, я превращалась в такое безвольное зеленое существо, что был риск упасть и потерять сознание.
К окончанию университета я уже не расставалась с обезболивающими, почти каждое утро на всякий случай принимала две таблетки «Солпадеина», но он вскоре перестал помогать, и я перешла на «Кетанов». Очень скоро все обезболивающие перестали помогать, и я стала готовить себе «авторские коктейли» — смешивала два-три обезболивающих (из понятных соображений не стану говорить названия). На этих «коктейлях» чудом продержалась еще довольно долгое время.
Почему мои приступы ни у кого не вызывали сильного беспокойства? Сложно ответить. Я списывала все на стрессы, связанные с учебой, говорила себе, что все болезни от нервов. Мама, воспитанная в деревне во времена, когда скорую было принято вызывать, только если умираешь, говорила: «Дочь, у тебя просто мигрень, такое бывает, просто выпей таблетку и лежи».
Я и сама не особо рвалась в больницу. Каждый раз находила отговорки из серии «ну что я скажу: доктор, у меня болит голова?» Я успокаивала себя тем, что раз еще жива, значит, у меня не опухоль, и это несмертельно. Тем более что к окончанию университета приступы стали заметно реже. У меня появился постоянный парень, нормальная работа. Все, казалось, стало налаживаться, приступы сократились до 1 раза в 1—2 недели, и я спасалась привычным коктейлем из лекарств.
Кризис
Я много раз анализировала, почему это со мной случилось и почему головная боль пришла в мою жизнь именно тогда. Прочитала несколько статей о мигренях и пришла к выводу, что корень проблемы надо искать в психологии. Я тогда вдруг осознала, что всегда принимала слишком мало участия в своей собственной жизни. В университет меня устроили по знакомству, работу нашли родственники, даже парень появился в моей жизни как-то незаметно — нас просто познакомили друзья. Получается, что я не выбирала ту жизнь, которой жила. И вскоре моя безынициативность меня настигла.
Впервые я задумалась о том, чего я хочу, в 24 года. Я тогда по-настоящему захотела семью и детей. Естественно, сказала об этом своему парню. В тот день я узнала, что у нас разные взгляды на этот вопрос. Выяснилось, что он не хочет детей по крайней мере еще лет 10. Что сначала ему нужно чего-то добиться в жизни, и уж потом...
Мы тогда сильно поссорились, и у меня случился страшный приступ, меня несколько раз вырвало, и я растянулась на полу туалета. Помню лежала там и думала, что умру, а мой парень просто ушел. Потом мы помирились, а через месяц стали жить вместе. Это был глупый поступок, возможно, не нужно было продолжать с ним отношения, но уйти было так страшно, что я решила пустить все на самотек.
Хождение по мукам
К 25 годам приступы усилились. Теперь я могла не вставать с кровати по двое суток. Благо с моим гибким графиком я могла себе это позволить. Однажды я лежала вот так, тупо пялясь в темный потолок, и решила, что так жить больше нельзя. На следующий день я пошла в больницу.
За годы хождения по медицинским учреждениям я испытала на себе, кажется, все. Была у нескольких неврологов, остеопатов, сделала множество МРТ, рентген, УЗИ сосудов мозга, бесконечно сдавала кровь, проверилась на все возможные виды паразитов. Делала лечебные массажи, иглоукалывание, прилежно носила воротник Шанца. Но ничего не менялось.
Один из невропатологов почти сразу, даже не исключив все остальное, поставил диагноз: мигрень. Посоветовал отказаться от алкоголя и курения, избегать стрессов, а для купирования приступов прописал «Суматриптан». К тому времени мне уже не помогали никакие обезболивающие, а от «Амигренина» я превращалась в зомби и теряла связь с реальностью. Поэтому новому препарату я обрадовалась так, как, наверное, наркоманы радуются новой дозе. Но меня не устраивал такой расклад: жить всю жизнь на таблетках, которые в любой момент перестанут работать, я совсем не хотела.
Так не бывает
Я снова подумала о психологии. Недаром же говорят, что все болезни от нервов. Я решила подойти к своей проблеме с другой стороны. Забегая вперед, скажу, что это сработало: конечно, чуда не произошло, и я не избавилась от головной боли раз и навсегда, но мне удалось слезть с таблеток, а приступы теперь случаются не чаще 1 раза в месяц. Если бы кто-то сказал мне об этом пять лет назад, я бы посмеялась ему в лицо. Но раз уж это произошло со мной, то могу утверждать: бывает и не такое.
В 26 лет жизнь свела меня с потрясающим психологом. Я стала ходить к ней на прием каждую неделю, и в голове стало что-то меняться. Причем как в прямом, так и в переносном смысле. Работа с психологом помогла мне понять, что я живу не своей, а какой-то придуманной жизнью.
Покопавшись в моем прошлом, мы поняли, что моя мигрень — это следствие хронической неудовлетворенности. И это подтолкнуло меня к глубокой работе над собой. Сейчас мне 30, и я чувствую себя гораздо моложе и здоровее, чем в 25. Я рассталась с парнем, встретила другого, по-настоящему близкого по духу человека, мы поженились, и я родила чудесную дочь. Работу я тоже поменяла, хотя было безумно страшно остаться без гибкого графика и возможности остаться дома, если снова будут приступы.
Не стану утверждать, что можно избавиться от серьезного заболевания только при помощи психотерапии, это вовсе не так. Но теперь я точно знаю, что любую болезнь нужно лечить комплексно, и обращать внимание не только на тело, но и на душу.
Пока я жила с болью, мы с ней сроднились, если можно сродниться с тем, что хочет убить тебя в среднем дважды в неделю. И, как бы пафосно это ни звучало, мне кажется, моя боль многому меня научила.
Читай также о том, как живется женщинам:
