— Герой вашего нового романа «Ящик Пандоры — историк, который оказывается в прошлом, во времена Первой мировой войны. Почему именно в этом периоде?
— В этот период многие люди познали настоящий ад. Причем в определенном конкретном месте. Кроме этого, об этом периоде сохранилось много источников, документов, что облегчало мою работу писателя, и мне было просто понять, что же чувствовали люди в то время.
— А вам лично хотелось бы поменять что-то в историческом прошлом той же Франции?
— Вообще в мировой истории случились совершенно страшные вещи. Но в то же время они позволили нам прийти к нынешнему состоянию человечества.
Нынешнее время, как мне кажется, намного лучше того, что было раньше. Возможно, нам были необходимы все эти несчастья, нам нужно было сквозь них пройти. Конечно, было бы гораздо лучше, если бы не было войн, если бы не было эпидемий, массовых убийств, лагерей… Но вот было, как было.
— История вообще чему-то учит людей?
— Чтобы история нас учила чему-то, я для этого и пишу книги. Чтобы мы не повторяли постоянно одни и те же ошибки. Вообще, мне кажется, главная ценность будущего — это доброта. Это стратегическая и рентабельная ценность. Люди хотят показать, что они не слабые, что они сильные, и именно поэтому возникают войны. Но как раз, возможно, в будущем востребована будет доброта. На самом деле, когда людей меньше, легче оставаться добрым.
Есть и более серьезные проблемы, например, демографический рост. Я считаю, идеальным было, если бы люди смогли стабилизировать демографическую ситуацию. Отказаться от идеи экономического роста. Вообще отказаться от идеи роста, как таковой. И стремиться к гармонии.
Чем меньше нас будет, тем легче нам будет любить друг друга, легче понять друг друга. Когда в семье 12 детей, их сложно одинаково любить и всех их одинаково воспитать. На самом деле люди рожают столько детей, чтобы обеспечить мир рабочей силой и чтобы они, дети, зарабатывали деньги. Это часто происходит, например, в Африке. А потом эти дети хотят пользоваться таким же комфортом, как и американцы. И происходят войны.
— Почему по вашим романам нет ни одной киноэкранизации?
— Потому что я живу во Франции, а французам очень сложно снимать фильмы, в которых было бы очень много образов. И, к сожалению, мои книги не пользуются большим спросом в США, где такие фильмы умеют делать. Там вышла только одна моя книга. Я думаю, что они все ждут, пока я умру, чтобы наконец экранизировать мои книги. (Улыбается.)
— Какому режиссеру из ныне живущих или давно умерших, вы бы доверили экранизацию?
— Тиму Бертону. Он умеет работать с образами.
— Я читала, что вы еще поклонник Стэнли Кубрика.
— О да! Кубрик бы экранизировал мою книгу еще лучше.
— Вы убежденный холостяк. Творчество заменяет вам отношения с противоположным полом?
— Я очень люблю женщин. В моей жизни было несколько ярких романов с разными женщинами. Я надеюсь, что будут еще. Писателю просто необходимо встречаться с женщинами. Но мир изменился. Раньше можно было прожить всю жизнь с одним человеком, а теперь можно прожить несколько жизней в одной и встречаться с разными людьми.
Каждая женщина, которая была в моей жизни, очень сильно повлияла на меня, на мое творчество. Я очень сильно развился благодаря им. Мне кажется, в этом и заключается предназначение женщины — делать так, чтобы мужчина развивался. Потому что большинство мужчин так и остаются детьми, им просто необходима женщина, которая будет давать им расти.
— То есть вы не верите в одну любовь на всю жизнь?
— Раньше люди умирали к 70 годам. А теперь у вас есть шансы дожить до 120 из-за развития медицины, из-за лучшего качества пищи. Поэтому если вы встретите любовь всей вашей жизни завтра, например, если это будет единственная любовь, значит, с этим человеком вы проживете 100 лет. И вы думаете он каждый день будет вам казаться таким же волшебным, как и в ваши первые встречи? Я такого человека не нашел. Более того, мне кажется хорошо, когда в рамках одной жизни мы можем прожить несколько жизней, пережить несколько ярких романов.
Вообще в отношениях между мужчиной и женщиной в последние годы произошел значительный прогресс. Но в то же время мужчина и женщина очень плохо разговаривают друг с другом. А раньше еще хуже с этим обстояли дела. Нужно придумать новый способ взаимодействия между мужчиной и женщиной, об этом я, кстати, пишу в своих книгах.
— Нужно ли в наше время вступать в брак?
— Я был женат, но развелся. Этот опыт был интересным. Это как прыгать с парашюта. Нужно хотя бы раз это сделать, чтобы знать, на что это похоже. Но вы не обязаны заниматься этим постоянно. В России многие люди вступают в брак? Вот во Франции все меньше и меньше.
Часто в момент свадьбы мы думаем — тот, с кем мы заключаем брак, абсолютно идеален. Но чем дольше мы живем рядом с ним, тем очевиднее нам становится, что это не так. Поэтому при выборе людей лучше обращать внимание на их недостатки, а не на достоинства.
— Кого вы считаете вашим учителем в писательском ремесле?
— Филипа К. Дика. Для меня это человек будущего, который непонятно как оказался в нашем времени. Это известный писатель, у которого еще более богатое воображение, чем у меня. Мне кажется, он гораздо сильнее меня, и я никогда не смогу достигнуть такой же степени безумства, как у него. Возможно, это связано с тем, что он принимает тяжелые наркотики. Я пока не чувствую себя готовым к тяжелым наркотикам.
— А к легким?
— Я принимал марихуану, когда писал «Танатонавтов». Сначала это действительно помогает писать. Но в какой-то момент начинает мешать. У вас пропадает возможность судить, трезво оценивать то, что вы делаете. Вы легко пишете, проникаете в другие миры. Все имеет свою цену. Наркотики делают вас чувствительным и немного параноиком. Начинаешь воспринимать все близко к сердцу.
Мой мозг — мое главное достояние, я не хочу его портить наркотиками.
— У вас бывает творческое выгорание? Как боретесь с ним?
— Для меня этого не существует. Мне всегда хочется писать. У меня никогда не было проблемы «чистого листа». Для меня главная сложность — выбрать сюжет, про что писать. У меня слишком много мыслей.
