— Андрей, расскажите, кого вы играете в спектакле «Детка»?
— Мне изначально была интересна задумка режиссера и исполнительницы главной роли Марии Белоненко поставить спектакль в пустом пространстве, где нет ничего, кроме двух актеров и зрителей. Ни декораций, ни музыки. Мне кажется, это очень интересный опыт — держать внимание зрителя без всяких актерских подпорок.
Ну и сама история героев мне показалась необычной: Лола и Андроник — этакие современные Орфей и Эвридика, собирательный образ современных пар, когда люди только после смерти могут узнать, что на самом деле таили в себе близкие при жизни. Ведь сегодня так много людей носят маски и те, кто рядом, даже не догадываются, что происходит внутри у партнера. В общем, «Детка» — спектакль про травмы.
— Что было самым сложным при подготовке к роли в нем?
— На сцену Нового Манежа, где будем играть спектакль, мы вышли только 10 ноября, а 12-го уже премьера! То есть у нас на то, чтобы «собрать» спектакль, был один день. Мы шутим, что, может, пусть зрители приходят на площадку, где мы репетировали, в подпольное помещение кафе? Мы уже привыкли к этому месту — там стоит пинг-понговый стол и несколько шкафов, мы провели в их компании больше месяца.
— Нервничаете ли вы перед премьерой? И вообще, склонны ли вы волноваться, выходя на сцену?
— Поначалу, конечно, волновался, но сейчас уже поднабрался опыта (у меня несколько главных ролей в Ленкоме, а в прошлом — в Вахтанговском театре) и стараюсь спокойно относиться к подобному. Я, кстати, посмотрел недавно на эту тему интервью с Энтони Хопкинсом, в котором он рассказывает, как по молодости приезжал в театр за три часа до спектакля и ходил по нему, нервничал.
И со временем пришел к выводу, что это очень вредно: волнуясь, ты не только тратишь свои силы, но и зажимаешь себя. А если более безответственно относиться ко всем этим делам, то, глядишь, на сцене у тебя откроются новые возможности. Я согласен с этим и стараюсь не нервничать перед выходом на сцену.
— Какая из сыгранных вами на сегодня ролей — ваша самая любимая?
— У меня в Ленкоме две такие этапные, важные работы — Жадов из «Доходного места», в которого я перевоплотился три года назад, и Фигаро в «Безумный день, или Женитьба Фигаро», в роли которого выйду на сцену в январе следующего года. Это старый спектакль Марка Анатольевича Захарова, я всегда мечтал в нем сыграть, и вот мне предоставили возможность это сделать.
— В каких еще проектах вы сегодня задействованы?
— В Ленкоме еще у меня роль в спектакле «Последний поезд», в «Школе драматического искусства» — в спектакле «Трудовой хлеб». Также я принимаю участие в мюзиклах, где играю главные роли: в «Человеке-амфибии» в Театре Луны и Джерри/Дафну в «В джазе только девушки», который дают в Конгресс-центре.
— Вы рассказывали, что мечтаете сыграть Пер Гюнта, главного персонажа пьесы Генрика Ибсена. А есть ли роль, от которой вы бы отказались, предложи вам ее режиссер?
— Сложно сказать… Я, скорее, думаю не о том, от чего бы я отказался, а о том, что мне интересно. Ну разве что роль травы в массовке я бы не стал играть.
— Быть представителем именитой актерской династии — это не только почетно, но и сложно, ведь тебя всегда сравнивают с твоими родственниками. Какие чувства вы испытываете по этому поводу?
— Поначалу вопросы на эту тему меня раздражали, люди спрашивают у меня одно и то же, а я не знаю, что ответить, ведь с дедом я знаком не был — его не стало за пять лет до моего рождения.
Андрей Миронов — великий актер, в детстве я обожал пересматривать фильмы с его участием, был и остаюсь его фанатом. Но рассуждать о нем я могу исключительно с рассказов бабушки.
— Многие отмечают сходство между вами: и внешнее, и касательно игры на сцене? А вы видите это?
— Мне сложно сказать, я не могу объективно оценивать себя со стороны. Наверное, да, мы похожи. Ну это и логично — мы же родственники.
— Что бы вы сказали Андрею Александровичу, если бы застали его? Чему бы попросили научить?
— Я бы ему сказал: «Дедушка, сходи на мои спектакли и скажи, где я лажаю. Расскажи, как поправить ситуацию, дай совет». А вообще, думаю, как старший товарищ и великий актер дед бы сам многому меня захотел научить, увидев какие-то мои пробелы в профессии. Мне не пришлось бы его просить об этом.
— По сюжету «Детки» вы со своей партнершей по сцене пять лет вместе, но не любите друг друга, при этом продолжая находиться в отношениях. Могли бы вы допустить подобную ситуацию в своей реальной жизни?
— Нет, это не в моем характере. Поэтому мне было еще интереснее сыграть такого человека, как Андроник, — ревнивого, травмированного. Совершенно не похожего на меня. Таких, как он, на самом деле, сегодня много, но я не из этой плеяды ребят — тот факт, что я двенадцать лет вместе с одним человеком, это подтверждает.
— Вот мы и перешли к теме вашей личной жизни, о которой вы мало рассказываете. В 2021-ом году вы связали себя узами брака с архитектором Ксенией Паласис, но на вопросы журналистов об этом отмалчиваетесь. Почему?
— Я и сейчас отмолчусь. Тут все банально — считаю, что счастье любит тишину. У нас с женой все хорошо.
— Вы работаете в трех театрах, снимаетесь в кино — наверняка у вас много поклонниц. Случалось ли, что кто-то из них был навязчив, преследовал вас?
— Прямо чтоб преследовал — нет. Хотя есть у меня одна женщина, которая в социальных сетях отправляет мне очень странные голосовые сообщения в любое время года. Одно из ее посланий я как-то показал своей подруге, и она воскликнула: «Андрей, да она же твоя сталкерша! Будь аккуратнее!» Но я эту ситуацию воспринимаю как забавную, не более.
— Кстати, про соцсети. На вашей странице меньше 4000 подписчиков — немного для известного человека. Почему не развиваете блог сегодня, когда многие ваши коллеги зарабатывают на своих соцсетях?
— Не нашел я себя в этом. Ну неинтересно мне постоянно выкладывать, что я ем, во что я одет, куда пошел. Да и вообще я человек достаточно закрытый, жить на виду у всех — не мое. Хотя, возможно, надо быть социальнее и люди ко мне потянутся…
— Начиная с вашей первой большой работы, фильма «Спасти Ленинград» критики и зрители довольно тепло встретили вашу игру. А есть ли у вас хейтеры?
— Хейтеров нет, у меня вместо них родственники. В нашей семье все довольно строги к моим работам, никто меня никогда ни за что не хвалит. Да и я сам, если честно, пока не считаю, что чего-то добился.
Довольства своей карьерой не испытываю. Хочу верить, что самое интересное у меня еще впереди.
— Вы близки с мамой, даже путешествуете вместе. Что Мария думает о вашей работе в театре и кино? Она ведь, насколько я понимаю, не очень хотела, чтобы вы становились артистом…
— Наоборот, она в душé очень хотела, но никогда не говорила это вслух. Мама все время мне внушала: «Андрей, сам решай, чем хочешь заниматься. Это только твой выбор!» Да я и сам бунтовал, не хотел быть актером. После школы поступил в Университет управления Правительства Москвы на кафедру социально-культурной деятельности. Но через год учебы заскучал и все-таки понял, что мое призвание — быть артистом. И отнес документы в Театральный институт им. Бориса Щукина, который и окончил в 2014-ом.
А в Университете управления Правительства Москвы я, кстати, познакомился с женой — мы с ней шутим, что именно за этим судьба меня туда и отправила. И Ксению, кстати, тоже, ведь и она этот университет не окончила, решив связать свою жизнь с творчеством.
Я маму с женой не зову на премьеры — нервничаю, когда близкие смотрят на меня из зрительного зала. Поэтому предпочитаю сначала разыграться, а уж потом их приглашать. И от этого еще ценнее, если мама скажет слова одобрения моей игры, у меня сразу от этого настроение улучшается. Потому что похвала от мамы — явление редкое. Но я и не обижаюсь, критику я люблю больше, ведь это то, что двигает людей вперед.
— Удаловым вы стали по инициативе мамы? Ведь до 14 лет вы были Мироновым.
— Мама изначально хотела назвать меня в честь деда, но потом поняла, что все-таки сын должен носить фамилию отца. А по папе я Удалов. Смене фамилии я не сопротивлялся, но дело в том, что к 14 годам я уже привык быть Мироновым, поэтому по инерции меня продолжали называть Андреем Мироновым. Не то чтобы я хотел хайпиться на громкой фамилии, просто меня так половину жизни звали. Эта фамилия — часть меня.
Я хочу продолжить род деда, а Мироновых, кроме меня, мужчин нет. Но и Удалов — моя фамилия, это моя связь с папой. Поэтому теперь я — Миронов-Удалов.
— В одном интервью вы рассказывали, что на первом-втором курсе театрального института Бориса Щукина было «парнем упитанным». Как похудели?
— Да, действительно, у меня есть склонность к полноте. Чуть остановлюсь, не позанимаюсь спортом пару недель и все — привет, щеки. Поэтому стараюсь не останавливаться — вот сейчас даю вам интервью, только что выйдя из спортзала. Я очень много тренируюсь: играю в теннис и баскетбол, люблю кататься на коньках и горных лыжах.
