— Дмитрий, как у вас настроение? Устали сегодня за целый день съемок?
— Мужчина никогда не устает. Ну а настроение — так себе.
— Почему?
— Ну кто же любит работать? Это вообще не мое. Как съемки, так хоть из профессии уходи. Дело в том, что я к себе как к артисту не так уж серьезно отношусь. Поэтому работать мне не нравится.
— А если бы не эта профессия, чем бы вы хотели заниматься?
— Понятия не имею. У меня здесь-то ничего не получается. Что уж говорить про другое… Конечно, я кокетничаю, но работать правда не люблю.
Вот если бы график был по четыре часа и в формате день через семь, было бы замечательно. Тогда я бы с удовольствием ездил на съемки.
— Какой самый неожиданный жизненный урок вы получили на площадке?
— Могу привести в пример случай с Жорой Крыжовниковым, который у нас с ним произошел на предыдущем проекте. Я прибыл на площадку. Играю самый первый дубль, и слышу, как Жора смеется у плейбека. Думаю, вот какой я молодец. Подхожу к нему после сцены, а он говорит: «Ой, Дмитрий, вы нас повеселили, конечно, но нам так не надо». Я спрашиваю: «А как надо?» На что мне Жора отвечает: «Я не знаю. Все, идите, работайте».
Ухожу, отыгрываю дубль по-другому, возвращаюсь, и Крыжовников мне заявляет: «А теперь попробуйте изобразить нечто среднее между двумя предыдущими вариантами». Это был мне урок? Еще какой! Я как въедливый артист понял, о чем идет речь, и что именно от меня хотят. И вот таких маленьких эпизодов в жизни случалось много.
— А Крыжовников сам вам позвонил и позвал в нынешний проект?
— Именно так. Я ему ответил: «Спасибо большое, но нет». И у нас начался своеобразный словесный пинг-понг. Он умеет с помощью своего красноречия и денег убеждать, что это хороший проект.
— Почему сначала вы отказались?
— Потому что предстояло около сорока смен. Ну куда это годится? Сегодня я ехал на съемки два часа десять минут. Мы же живем в Москве, а снимаем в Мухосранске. С другой стороны, где в столице найти подобные локации? Приходится каждый раз добираться в такую даль.
— А разве актер вашего уровня не может ставить продюсерам свои условия?
— Я не ставлю никаких условий. Помимо того что я достиг определенного возраста и какого-то статуса, к своим годам я еще и проникся уважением к людям, поэтому никогда не качаю права. Съемочная группа не даст соврать. Я не ем блюд из ресторана, хотя в райдере написано, что имею право сделать заказ в любом заведении города. Я питаюсь из общего котла. Иногда мне даже кажется, что я доедаю за другими. Это называется уважение.
Поэтому, если ты не доверяешь режиссеру, продюсеру, то работай с теми, кому доверяешь. Если ты говоришь «да», значит, принимаешь предложенные условия. Конечно, есть какие-то вещи, которые я обговариваю еще «на берегу». В случае, когда другую сторону все устраивает, то начинаем сотрудничество.
Я выбил десятичасовой рабочий день. Всю жизнь пахал по 12 часов, как большинство артистов, и это очень тяжело.
Мы восхищаемся старыми советскими фильмами, но их снимали долго, тягуче, смены были по восемь часов. Но в последние двадцать лет повелось, что актерский день стал длиться 12 часов, хотя мы такие же люди, как все остальные. И однажды я объявил, что буду сниматься по десять часов.
— Дмитрий, «Санкционер» — уже не первый проект, в котором продюсеры пытаются вас сослать куда-то в Мухосранск, как вы говорите. Как вы думаете, почему так происходит?
— Я все время работаю на сопротивление. Каждый продюсер пытается что-то изобрести: «Давайте покажем Нагиева, которого зрители еще не видел». И хоть бы раз показали Нагиева, которого видели!
— У вас иногда возникает желание бросить актерство, столичную суету и уехать куда-нибудь в глушь, в деревню?
— Конечно возникает. Но важный момент: чтобы деньги прямо туда подвозили.
— До какого возраста вы думаете сниматься?
— Не знаю. Пока среди моих персонажей много молодежи. Сейчас снималась сцена поцелуя под лестницей, так что мне доверяют подобные роли. Однажды прислали сценарий, предлагали играть Остапа Бендера. Я говорю: ребята, там первой строкой указано, что герою 26 или 28 лет. Мне ответили, что их это не смущает. Наверное, с годами перейду на роли отцов, потом дедов, ну а после жизнь будет клониться к закату.
— Дмитрий, а будете ли какие-то трюки в «Санкционере» делать самостоятельно? Знаю, что иногда вы на это соглашаетесь.
— Не иногда, я почти всегда делаю их сам. Но вот сейчас я приехал с курса актерского мастерства, который веду в Дубае. И на одном из занятий решил удивить студентов своей пластикой. И вот сделал кувырок вперед с зависом — не помню, как это точно называется, «бабочкой» или «рыбкой». Все вокруг ахают и восхищаются, а мне этого показалось мало. И думаю: выполню-ка я кувырок назад с выходом в стойку на руки и на ноги.
Только вот пол был линолеумный, да еще и недавно помытый. В результате правая нога уехала в сторону — и у меня до сих пор ощущение, что она рядом со мной стоит. Поэтому я уже полторы недели еле ползаю, хотя в кадре пытаюсь не хромать. Но какие-то простенькие трюки, наверное, буду делать.
— На какие сцены вы бы никогда не согласились?
— Подобного не существует. Если для тебя как для актера есть сцена, которая мысленно заранее невозможна, смени профессию.
Когда я читаю сценарий и вижу, что по сюжету это оправдано, то играю все.
— Если говорить про тему сериала, то вас как-то коснулись санкции?
— Думаю, что так или иначе они нас всех коснулись. Например, типичная ситуация при расчетах за границей, когда ты ищешь по карманам какие-то тугрики, чтобы купить еду. Это ужасный позор.
— Какое у вас отношение к деньгам? Вы транжира или бережливый человек?
— Я бережливый, но щедрый. Себе бывает жалко что-то покупать, но мне доставляет огромное удовольствие дарить подарки своим любимым, родным. Зато ненавижу, когда мне преподносят презенты.
— Что бы вы сказали себе двадцатилетнему?
— Дебил, учи язык. В театральном у меня были одни пятерки. Но тогда я считал, что английский мне не нужен. А сейчас мне звонят из Лос-Анджелеса, предлагают роль в сериале, но требуется знание иностранного языка, и я понимаю, что могу просто похоронить картину. Я много добился: нахожусь в неплохой спортивной форме, до травмы пробегал 5 км за 21 минуту, развиваюсь как артист. Но английский меня просто тянет на дно.
— Дмитрий, вы уже упомянули про курсы актерского мастерства. Почему вы решили их запустить, и выбрали для этого именно Дубай, а не Россию?
— Меня просто пригласили, а я согласился. И теперь, когда пишут, что я инфоцыган, мне до слез смешно. У нас 20 человек на курсе. Сложите эту сумму, а потом вычтите мои перелеты бизнес-классом туда-обратно, траты на еду, проживание на троих. И посчитайте, сколько останется.
На самом деле, все срослось — в Дубае море, солнце, я вылетаю туда на 5-7 дней, и благодарен этим людям, что они оплачивают мне билеты на самолет. Не буду врать, в Дубае хотелось бы еще и зарабатывать, но пока об этом речи не идет.
В Москве мне тоже предлагают вести курсы, даже при каких-то вузах, но здесь ни солнца, ни моря.
— Дмитрий, хочу спросить про 90-е — сейчас это модная тема. В одном интервью вы говорили, что в те времена работали с бандитами. Расскажите, как вы вообще попали в эту среду?
— По пятницам и субботам я выступал в ночных клубах, а все подобные заведения принадлежали братве. Но я к ним не лез с дружбой, мы соблюдали уважительные, паритетные отношения. Я никогда не заискивал, не лебезил, и им это нравилось.
— А они помогали вам решать какие-то вопросы? Можете вспомнить какой-нибудь интересный случай?
— Тогда я жил с Алисой Шер, и у нее прямо от ночного клуба угнали машину. И эти братки искали авто, говорили, мол, засекай время, скоро пригоним. Но безуспешно. Тогда они мне принесли 10 тысяч долларов со словами: «Купи своей женщине новую машину». А вообще, они отвратительные, чего о них вспоминать?
И били, и стреляли, и никакой романтики в 90-е не было. Те времена связаны с агрессией, унижением людей, нищетой.
— Дмитрий, скажите, как вы поддерживаете себя в такой прекрасной форме?
— Мы все знаем, что надо делать, чтобы оставаться в тонусе. Вопрос в том, что для этого надо прикладывать усилия. Можешь по двадцать раз приседать или отжиматься — главное, чтобы было регулярно, каждый день. Нужно выполнять данные самому себе обещания. Если сказали, что будете бегать по понедельникам — вперед. А еще есть вещи, которых важно не делать, — не жрать, например.
— Вы недавно рассказывали, что ваш сын Марк очень избирательно подходит к фильмам. А он смотрит кино с вашим участием?
— Смотрит, куда же он денется. Вопрос, с каким лицом он это делает.
— А он не планирует пойти по вашим стопам?
— Понятия не имею. Я надеялся, что и Кирилл не планирует, а потом тот поступил в Школу-студию МХАТ.
— А почему вы не хотели, чтобы Кирилл шел в актерскую профессию?
— Она очень зависимая, я бы сказал — дамская, потому что мужчине нужно постараться, чтобы сохранить лицо. Огромных денег она тоже не приносит. Вот сколько поработал, сколько пробыл на площадке, столько и получил, ничего сверх. И это касается любого артиста — да, есть люди побогаче, победнее, но мы все примерно на одном уровне, миллиардерами никто не стал.
