Сегодняшняя именинница Лив Тайлер – дочь фронтмена Aerosmith Стивена Тайлера и модели Бебе Бюэлл – сумела пробиться в Голливуде и завоевать любовь миллионов поклонников по всему миру. И она такая не одна.
Дорогие пользователи! С 15 декабря Форум Леди закрыт для общения. Выражаем благодарность всем нашим пользователям, принимавшим участие в дискуссиях и горячих спорах. Редакция сосредоточится на выпуске увлекательных статей и новостей, которые вы сможете обсудить в комментариях. Не пропустите!
Абальделие глаза.
Цэлий лэта толка пригал,
Водка жрал, нагами дригал,
Билять работат нэ хотэл!
Патаму и ни вспатэл!
А мураш
Он дамой в мешках насиль:
Чай, урюк, киш-миш, хурьма.
Гатавлялься на зима.
А стрекоз над ним смеяль,
Водка жраль, ногой балталь.
-
Гаварит Мураш ему.
“Скоро с неб вада летит.
Гиде патом твая сидит ?"
Стрэкоза “Ха-Ха” запэл,
” Труля-ля”
Скоро с нэб вада пащёль,
Стрэкоза к Мураш прищёль.
- “Салям аллейкум ,АКА!
Ти пусти мене пака.
И пака на двор хана,
Буд
-“Целий лето толко пригаль,
Водка жраль, нагами дригаль,
Не здоровался со мной.
Нэт, иди вон пэсни пой!”
В этой басен пиравда есть,
Эсл
Лэтом нада рабатАть,
Чтоб зимой нага балтать!!!!
Лафонтен был француз. Он говорил и думал по-французски. Для него «муравей» был «ля фурми»; слово это во Франции женского рода. К женскому роду относится и слово «ля сигаль», означающее южную неумолчную певунью цикаду. Муравья (или «мураве´ю») французы, как и мы, испокон веков считают образцом трудолюбия и домовитости. Поэтому у Лафонтена очень легко и изящно сложился образ двух болтающих у порога муравьиного жилища женщин-кумушек: хозяйственная «мураве´я» отчитывает легкомысленную певунью цикаду.
Чтобы точнее передать всё это на русском языке, Крылову было бы необходимо прежде всего сделать «муравья» «муравьицей», а такого слова у нас нет. Пришлось оставить его муравьем, и в новой басне изменилось основное: одним из беседующих оказался «крепкий мужичок», а никак не «кумушка». Но это было еще не все.
Слово «цикада» теперь существует в нашем литературном языке, но оно проникло в него только в XIX веке, когда Россия крепко встала на берегах Черного моря, в Крыму и на Кавказе. До того наш народ с этим своеобразным насекомым почти не сталкивался и названия для него не подобрал. Народной речи слово «цикада» неизвестно, а ведь И. А. Крылов был великим мастером именно чисто народных, понятных и доступных каждому тогдашнему простолюдину, стихотворных произведений. Сделать второй собеседницей какую-то никому не понятную иностранку «цикаду» он, разумеется, не мог.
Тогда вместо перевода Крылов написал совсем другую, уже собственную
«Не оставь меня, кум милый!» — пищит она.
«Кумушка, мне странно это!» — отвечает он.
Понятно, почему Крылов заставил беседовать с муравьем именно стрекозу: он вовсе не желал, чтобы разговаривали двое «мужчин» — «муравей» и «кузнечик». В результате же в басне появился странный гибрид из двух различных насекомых. Зовется это существо «стрекозой», а «прыгает» и «поет» «в мягких муравах», то есть в траве, явно как кузнечик. Стрекозы — насекомые, которые в траву попадают только благодаря какой-нибудь несчастной случайности; это летучие и воздушные, да к тому же совершенно безголосые, немые красавицы. Ясно, что, написав «стрекоза», Крылов думал о дальнем родиче южной цикады, о нашем стрекотуне-кузнечике.»(
Лафонтен был француз. Он говорил и думал по-французски. Для него «муравей» был «ля фурми»; слово это во Франции женского рода. К женскому роду относится и слово «ля сигаль», означающее южную неумолчную певунью цикаду. Муравья (или «мураве´ю») французы, как и мы, испокон веков считают образцом трудолюбия и домовитости. Поэтому у Лафонтена очень легко и изящно сложился образ двух болтающих у порога муравьиного жилища женщин-кумушек: хозяйственная «мураве´я» отчитывает легкомысленную певунью цикаду.
Чтобы точнее передать всё это на русском языке, Крылову было бы необходимо прежде всего сделать «муравья» «муравьицей», а такого слова у нас нет. Пришлось оставить его муравьем, и в новой басне изменилось основное: одним из беседующих оказался «крепкий мужичок», а никак не «кумушка». Но это было еще не все.
Слово «цикада» теперь существует в нашем литературном языке, но оно проникло в него только в XIX веке, когда Россия крепко встала на берегах Черного моря, в Крыму и на Кавказе. До того наш народ с этим своеобразным насекомым почти не сталкивался и названия для него не подобрал. Народной речи слово «цикада» неизвестно, а ведь И. А. Крылов был великим мастером именно чисто народных, понятных и доступных каждому тогдашнему простолюдину, стихотворных произведений. Сделать второй собеседницей какую-то никому не понятную иностранку «цикаду» он, разумеется, не мог.
Тогда вместо перевода Крылов написал совсем другую, уже собственную
«Не оставь меня, кум милый!» — пищит она.
«Кумушка, мне странно это!» — отвечает он.
Понятно, почему Крылов заставил беседовать с муравьем именно стрекозу: он вовсе не желал, чтобы разговаривали двое «мужчин» — «муравей» и «кузнечик». В результате же в басне появился странный гибрид из двух различных насекомых. Зовется это существо «стрекозой», а «прыгает» и «поет» «в мягких муравах», то есть в траве, явно как кузнечик. Стрекозы — насекомые, которые в траву попадают только благодаря какой-нибудь несчастной случайности; это летучие и воздушные, да к тому же совершенно безголосые, немые красавицы. Ясно, что, написав «стрекоза», Крылов думал о дальнем родиче южной цикады, о нашем стрекотуне-кузнечике.»(
Забыв об отдыхе давно
Разя бензином и соляркой
Пер муравей домой бревно
Вдруг на поляне возле речки
он обалдел подняв глаза
Там беззаботно и лениво
В тени дремала стрекоза
Уже Сентябрь сменяет лето
Дождь через день стучит в окно
Добыв себе фуфайку где-то
Прет муравей домой бревно
А на пароме через реку
В тени зонта, прикрыв глаза
В театр или дискотеку
Плывет неспешно стрекоза
Зима проклятая лютует
Тулуп не греет ни хрена
Но муравей не протестует -
Влачет по снегу два бревна
Встал отдохнуть. Вздохнулось тяжко.
И вдруг увидел в соболях
Лихие три коня в упряжке
мчат стрекозу в своих санях.
Куда летишь – скажи подруга
не зная сути бытия?
Для проведения досуга
На званный ужин еду я.
Приятно выпить рюмку чая
В кругу талантливых людей
Люблю бомонда дух вкушая
Зреть зарождение идей …
Взвалив на плечи бревна снова
Ей муравей ответил так:
«Увидишь если там Крылова
Скажи ему что он дурак.»
Забыв об отдыхе давно
Разя бензином и соляркой
Пер муравей домой бревно
Вдруг на поляне возле речки
он обалдел подняв глаза
Там беззаботно и лениво
В тени дремала стрекоза
Уже Сентябрь сменяет лето
Дождь через день стучит в окно
Добыв себе фуфайку где-то
Прет муравей домой бревно
А на пароме через реку
В тени зонта, прикрыв глаза
В театр или дискотеку
Плывет неспешно стрекоза
Зима проклятая лютует
Тулуп не греет ни хрена
Но муравей не протестует -
Влачет по снегу два бревна
Встал отдохнуть. Вздохнулось тяжко.
И вдруг увидел в соболях
Лихие три коня в упряжке
мчат стрекозу в своих санях.
Куда летишь – скажи подруга
не зная сути бытия?
Для проведения досуга
На званный ужин еду я.
Приятно выпить рюмку чая
В кругу талантливых людей
Люблю бомонда дух вкушая
Зреть зарождение идей …
Взвалив на плечи бревна снова
Ей муравей ответил так:
«Увидишь если там Крылова
Скажи ему что он дурак.»
Забыв об отдыхе давно
Разя бензином и соляркой
Пер муравей домой бревно
Вдруг на поляне возле речки
он обалдел подняв глаза
Там беззаботно и лениво
В тени дремала стрекоза
Уже Сентябрь сменяет лето
Дождь через день стучит в окно
Добыв себе фуфайку где-то
Прет муравей домой бревно
А на пароме через реку
В тени зонта, прикрыв глаза
В театр или дискотеку
Плывет неспешно стрекоза
Зима проклятая лютует
Тулуп не греет ни хрена
Но муравей не протестует -
Влачет по снегу два бревна
Встал отдохнуть. Вздохнулось тяжко.
И вдруг увидел в соболях
Лихие три коня в упряжке
мчат стрекозу в своих санях.
Куда летишь – скажи подруга
не зная сути бытия?
Для проведения досуга
На званный ужин еду я.
Приятно выпить рюмку чая
В кругу талантливых людей
Люблю бомонда дух вкушая
Зреть зарождение идей …
Взвалив на плечи бревна снова
Ей муравей ответил так:
«Увидишь если там Крылова
Скажи ему что он дурак.»
Забыв об отдыхе давно
Разя бензином и соляркой
Пер муравей домой бревно
Вдруг на поляне возле речки
он обалдел подняв глаза
Там беззаботно и лениво
В тени дремала стрекоза
Уже Сентябрь сменяет лето
Дождь через день стучит в окно
Добыв себе фуфайку где-то
Прет муравей домой бревно
А на пароме через реку
В тени зонта, прикрыв глаза
В театр или дискотеку
Плывет неспешно стрекоза
Зима проклятая лютует
Тулуп не греет ни хрена
Но муравей не протестует -
Влачет по снегу два бревна
Встал отдохнуть. Вздохнулось тяжко.
И вдруг увидел в соболях
Лихие три коня в упряжке
мчат стрекозу в своих санях.
Куда летишь – скажи подруга
не зная сути бытия?
Для проведения досуга
На званный ужин еду я.
Приятно выпить рюмку чая
В кругу талантливых людей
Люблю бомонда дух вкушая
Зреть зарождение идей …
Взвалив на плечи бревна снова
Ей муравей ответил так:
«Увидишь если там Крылова
Скажи ему что он дурак.»
Очком туда, очком сюда,
А ей Крыладзе из пруда:
„Иди мартышечка сюда.
Мал - мол любить тебя я стану,
Что пожелаешь всё достану,
Цари
Иди мартышечка сюда! ”
Да разве можно маху дать,
Когда царицей можно стать.
От радости пропал умишко,
И в омут бросилась мартышка.
Но глубок
Крыладзе шутит как всегда.
Мартышек было пруд пруди,
Любви лишь не было в груди.
Поскольку нет совсем умишка,
Буль-бул
В том для Крыладзе нет беды,
Водица скроет все следы.
Ещё одной мартышки нет.
Здесь, в общем-то, один секрет,
Чтоб счастлива
Иметь ей надобно умишко.
Пастрыгунья пастрыга
Лето пел, чайхона сидел
Лепешка кушал
Тамар Ханум слушал....
Лето проби
Папрыгунья к Морокошке поскакал...
-Маракошка, Маракошка
Бер менга кусок лепешка...
Ма
-Целий лето чиркал пыркал
Коч ёмонский Стрекозел...
Пастрыгунья пастрыга
Лето пел, чайхона сидел
Лепешка кушал
Тамар Ханум слушал....
Лето проби
Папрыгунья к Морокошке поскакал...
-Маракошка, Маракошка
Бер менга кусок лепешка...
Ма
-Целий лето чиркал пыркал
Коч ёмонский Стрекозел...