Сегодняшняя именинница Лив Тайлер – дочь фронтмена Aerosmith Стивена Тайлера и модели Бебе Бюэлл – сумела пробиться в Голливуде и завоевать любовь миллионов поклонников по всему миру. И она такая не одна.
Дорогие пользователи! С 15 декабря Форум Леди закрыт для общения. Выражаем благодарность всем нашим пользователям, принимавшим участие в дискуссиях и горячих спорах. Редакция сосредоточится на выпуске увлекательных статей и новостей, которые вы сможете обсудить в комментариях. Не пропустите!
Спеша, не замечаем мы подчас
Ни лужицы на шляпке сыроежки,
Ни боли в глубине любимых глаз...
И лишь, как говорится, на закате,
Средь суеты, в плену успеха, вдруг,
Тебя безжалостно за горло схватит
Холодный, неподвластный нам испуг:
Жил на бегу, за призраком в погоне,
В сетях забот и неотложных дел...
А может главное - и проворонил...
А может главное - и проглядел...
Цените жизнь, и каждое мгновенье
Палитрой красок засверкает серый мир
Не нужно масок, горьких заблуждений...
Не нужно бесконечных жалоб, что нет сил.
Постой! Остановись! Хоть на секунду,
Куда спешишь, чего опять забыл....
Остановись, взгляни на это небо,
На солнце или дождь, что утром лил...
И улыбнись всему и всем, - поверь не сложно!
Пока не поздно...И на это хватит сил.
Автор – Юлия Друнина
Свидание с тобой теперь в больнице.
Медсестры, как всевидяший конвой.
Лицо твое растеряно бодрится-
Оставьте мою милою живой!
Когда ты остаешься там, в палате,
В своем казенном байковом халате
Я, брошенный тобой, ребенок твой.
Я сам себя тебе чужою сделал:
Что натворил я с нервами и с телом
Единственной, которую люблю?!
«Ты кашляешь? Попил бы ты боржому
Здесь есть в буфете. Я схожу куплю.»
Прости за искаверканные годы,
За все мои возвышенные оды
И низость плоти после этих од-
Души и тела горестный разброд.
А то, что ты болеешь-разве странно?
Болезнь всегда первоначально рана,
Как эту рану ты не назови.
К любви счастливой ощущая зависть
Болезни, как гадюки заползают,
В разломы душ, в развалины любви.
Но почему за эти преступленья
Ты платишься, а я гуляю, пью?
Пойду к врачам и стану на колени:
«Спасите, мне любимую мою!
Вы можете ли знать, товарищь доктор,
Дозирующий тайны бытия,
Какой она бывает к людям доброй,
А если злой бывает- это я.
Вы можете ли знать, товарищ доктор,
Какой она узнала в жизни ад,
Какой она узнала яд и деготь,
А я ей снова деготь, снова яд.
Вы можете ли знать, товарищь доктор,
Что если есть во мне какой-то свет-
То из ее души его я добыл
И только беспросветность дал в ответ.
В меня свой дух, в меня свое здоровье
Она переливала:"Не болей!»
Возьмите до последней капли крови
Всю кровь мою и перелейте ей!"
Усталый, как на поле боя Тушин,
Мне доктор говорит с такой тоской:
«Ей ничего не нужно, только… покой,
Вы понимаете — ПОКОЙ!»
Покой? Скажите, что это такое,
Как по латыни формула покоя?
О, почему предчувствиям невняв,
Любимых сами в пропасть ма бросаем,
А после так заботливо спасаем,
Когда лишь клочья платьев на камнях?!
Свидание с тобой теперь в больнице.
Медсестры, как всевидяший конвой.
Лицо твое растеряно бодрится-
Оставьте мою милою живой!
Когда ты остаешься там, в палате,
В своем казенном байковом халате
Я, брошенный тобой, ребенок твой.
Я сам себя тебе чужою сделал:
Что натворил я с нервами и с телом
Единственной, которую люблю?!
Как будто тихо закопала себя в песке...
И дружба, и любовь не так ли соединены,
как тающее тело капли внутрь седины.
Когда есть друг, то безлюбовье не страшно нам,
хотя и дразнит бес легонько по временам.
Бездружье пропастью не станет, когда любовь
стеной перед обрывом ставит свою ладонь.
Страшней, когда во всеоружье соединясь,
и безлюбовье, и бездружье окружат нас.
Тогда себя в разгуле мнимом мы предаем.
Черты любимых нелюбимым мы придаем.
Блуждая в боли, будто в поле, когда пурга,
мы ищем друга поневоле в лице врага.
Ждать утешения наивно из черствых уст.
Выпрашиванье чувств противно природе чувств.
И человек чужой, холодный придет в испуг
в ответ на выкрик сумасбродный: "Товарищ, друг!"
И женщина вздохнет чуть слышно из теплой мглы,
когда признанья ваши лишни, хотя милы.
И разве грех, когда сквозь смуту, грызню, ругню,
так хочется сказать кому-то: "Я вас люблю!"
Как будто тихо закопала себя в песке...
И дружба, и любовь не так ли соединены,
как тающее тело капли внутрь седины.
Когда есть друг, то безлюбовье не страшно нам,
хотя и дразнит бес легонько по временам.
Бездружье пропастью не станет, когда любовь
стеной перед обрывом ставит свою ладонь.
Страшней, когда во всеоружье соединясь,
и безлюбовье, и бездружье окружат нас.
Тогда себя в разгуле мнимом мы предаем.
Черты любимых нелюбимым мы придаем.
Блуждая в боли, будто в поле, когда пурга,
мы ищем друга поневоле в лице врага.
Ждать утешения наивно из черствых уст.
Выпрашиванье чувств противно природе чувств.
И человек чужой, холодный придет в испуг
в ответ на выкрик сумасбродный: "Товарищ, друг!"
И женщина вздохнет чуть слышно из теплой мглы,
когда признанья ваши лишни, хотя милы.
И разве грех, когда сквозь смуту, грызню, ругню,
так хочется сказать кому-то: "Я вас люблю!"
и летней ночью думай обо мне,
осенней ночью думай обо мне
и зимней ночью думай обо мне.
Пусть я не там с тобой, а где-то вне,
такой далекий, как в другой стране, -
на длинной и прохладной простыне
покойся, словно в море на спине,
отдавшись мягкой медленной волне,
со мной, как с морем, вся наедине.
Я не хочу, чтоб думала ты днем.
Пусть день перевернет все кверху дном,
окурит дымом и зальет вином
заставит думать о совсем ином.
О чем захочешь, можешь думать днем,
а ночью - только обо мне одном.
Услышь сквозь паровозные свистки,
сквозь ветер, тучи рвущий на куски,
как надо мне, попавшему в тиски,
чтоб в комнате, где стены так узки,
ты жмурилась от счастья и тоски,
до боли сжав ладонями виски.
Молю тебя - в тишайшей тишине,
или под дождь, шумящий в вышине,
или под снег, мерцающий в окне,
уже во сне и все же не во сне -
весенней ночью думай обо мне
и летней ночью думай обо мне,
осенней ночью думай обо мне
и зимней ночью думай обо мне.