Невыдуманные истории (2)

Изольда Поликарповна служили в библиотеке.

Автор не мог написать «служила». Дело в том, что Изольда Поликарповна никогда не относилась к себе как к простому селянину, глубоко чтила  себя и считала, что к этому имеет все основания. Оснований, учитывая множество фолиантов, которые находились под ее
опекой и покровительством, действительно, было немало. Удивительно, как люди, едва научившись читать, присваивают себе чужие идеи и мысли. Как легко ставят
себя на одну ступень с автором, начиная смотреть на остальных, не имеющих еще представления об открывшемся им только что сокровенном знании, так, словно это они сами оказались настолько умны, что открыли для себя неведомые доселе тайны.


Перекладывая пыльный томик  с седьмой полки на вторую, Изольда Поликарповна ощущала себя избранной. Суетящиеся за стенами библиотеки
крестьяне казались ей убогими, недостойными даже произносить существительное - «библиотека».

Свое публичное заведение, расположившееся согласно революционным законам в далекие от повествуемых событий времена в старой церкви, она считала воистину храмом, куда имеют доступ лишь немногие.  Надо
сказать, что это убеждение Изольды Поликарповны вполне соответствовало действительности. Так, к немногим относились: школьники средних классов,
которые на спор приходили в сельскую библиотеку, чтобы отличившись в известной храбрости, вступить в ряды классов старших, а также пенсионеры, коим было не досуг разбирать живописную натуру Изольды Поликарповны по вполне естественным природным причинам, кроме того, зрение подводило стариков и многих нюансов, доступных острому глазу они просто не замечали.  И все-таки, если бы мы взяли за труд
приглядеться к Изольде Поликарповне повнимательнее, то не без удивления обнаружили в ее глазах грусть. Эта грусть не исчезала ни в полутемном помещении
библиотеки,  ни при ярком дневном уличном
свете. Отсюда можно сделать вывод, что 
эта грусть являлась неотъемлемой частью не то что библиотекарской, да будет позволен автору невинный, но весьма уместный пафос, а почти  библейской натуры Изольды Поликарповны.  Дело отчасти было в том, что в ее душе шла мучительная борьба между желанием быть с немногими и одновременно жаждой быть
объектом всеобщего восхищения и почитания. Чтобы, скажем, даже суровая дворничиха Маргарита не поднимала пыль свой метлой, в то время как она вывешивала свежевыстиранное исподнее, а напротив, приносила ей по утрам чай с лимоном и
французской булкой.  

Маргарита не имела представления о желаниях Изольды Поликарповны и жила своей незатейливой жизнью как умела.. Однако двор был чистый, надписи, появлявшиеся на стенах от неуемной энергии не смотря ни на что грамотных граждан, добросовестно смывались или закрашивались любившей порядок дворничихой.
 А утонченная натура Изольды Поликарповны
все так же оставалась заложницей невысказанных миру страстей.