Вы счастливы? – спросила она.
Что? – воскликнул Монтэг.
Но девушки перед ним уже не было – она бежала прочь по залитой лунным светом дорожке. В
доме тихо затворилась дверь.
– Счастлив ли я? Что за вздор!
Монтэг перестал смеяться. Он сунул руку в специальную скважину во входной двери своего
дома. В ответ на прикосновение его пальцев дверь открылась.
– Конечно, я счастлив. Как же иначе? А она что думает – что я несчастлив? – спрашивал он у
пустых комнат. В передней взор его упал на вентиляционную решётку. И вдруг он вспомнил, что там
спрятано. Оно как будто поглядело на него оттуда. И он быстро отвёл глаза.
Какая странная ночь, и какая странная встреча! Такого с ним ещё не случалось. Разве только
тогда в парке, год назад, когда он встретился со стариком и они разговорились…
Монтэг тряхнул головой. Он взглянул на пустую стену перед собой, и тотчас на ней возникло
лицо девушки – такое, каким оно сохранилось в его памяти, – прекрасное, даже больше, удивитель-
ное. Это тонкое лицо напоминало циферблат небольших часов, слабо светящийся в тёмной комнате,
когда, проснувшись среди ночи, хочешь узнать время и видишь, что стрелки точно показывают час,
минуту и секунду, и этот светлый молчаливый лик спокойно и уверенно говорит тебе, что ночь про-
ходит, хотя и становится темнее, и скоро снова взойдёт солнце.
– В чём дело? – спросил Монтэг у своего второго, подсознательного "я", у этого чудачка, кото-
рый временами вдруг выходит....Ему показалось, что он раздвоился, раскололся пополам и одна его половина была горячей как
огонь, а другая холодной как лёд, одна была нежной, другая – жёсткой, одна – трепетной, другая –
твЯ и правда живой, думал Дуглас. Прежде я этого не знал, а может, и знал, да не помню.
Он выкрикнул это про себя раз, другой, десятый! Надо же! Прожил на свете целых двена-
дцать лет и ничегошеньки не понимал! И вдруг такая находка: дрался с Томом, и вот тебе – тут,
под деревом, сверкающие золотые часы, редкостный хронометр с заводом на семьдесят летёрдой как камень. И каждая половина его раздвоившегося "я" старалась уничтожить другую
Бельевые тренды, которые помогут почувствовать себя женственно и роскошно
Как выглядят и чем занимаются знаменитые российские гимнастки после окончания спортивной карьеры
Готовимся к отпуску: что никогда нельзя надевать в самолет
Скинни, брюки и черный: новый стиль 69-летней Брижит Макрон
Правило 2. Быстро разжигай огонь.
Правило 3. Сжигай всё дотла.
Правило 4. Выполнив задание, тотчас возвращайся на пожарную станцию.
Правило 5. Будь готов к новым сигналам тревоги&q
не давайте им такой скользкой материи, как философия или социология. Не дай бог, если они начнут
строить выводы и обобщения. Ибо это ведёт к меланхолии! Человек, умеющий разобрать и собрать
телевизорную стену, – а в наши дни большинство это умеет, – куда счастливее человека, пытающего-
ся измерить и исчислить вселенную, ибо нельзя её ни измерить, ни исчислить, не ощутив при этом,
как сам ты ничтожен и одинок. Я знаю, я пробовал! Нет, к чёрту! Подавайте нам увеселения
ринки, акробатов и фокусников, отчаянные трюки, реактивные автомобили, мотоциклы-геликоптеры,
порнографию и наркотики. Побольше такого, что вызывает простейшие автоматически
Если драма бессодержательна, фильм пустой, а комедия бездарна, дайте мне дозу возбуждающего –
ударьте по нервам оглушительной музыкой! И мне будет казаться, что я реагирую на пьесу, тогда как
это всего-навсего механическая реакция на звуковолны. Но мне-то всё равно. Я люблю, чтобы меня
тряхнуло как следует.
том, сколько керосина я израсходовал за эти десять лет. А ещё я думал о книгах. И впервые понял,
что за каждой из них стоит человек. Человек думал, вынашивал в себе мысли. Тратил бездну време-
ни, чтобы записать их на бумаге. А мне это раньше и в голову не приходило
том, сколько керосина я израсходовал за эти десять лет. А ещё я думал о книгах. И впервые понял,
что за каждой из них стоит человек. Человек думал, вынашивал в себе мысли. Тратил бездну време-
ни, чтобы записать их на бумаге. А мне это раньше и в голову не приходило
всюду. Единственное, о чём я знаю, что раньше оно было, а теперь его нет, – это книги, которые я
сам сжигал вот уже десять или двенадцать лет. И я подумал: может быть, книги мне и помогут
парк развлечений – задевать гуляющих или бить стёкла в специальном павильоне для битья стёкол,
или большим стальным мячом сшибать автомашины в тире для крушений. Или сесть в автомобиль и
мчаться по улицам – есть, знаете, такая игра: кто ближе всех проскочит мимо фонарного столба или
мимо другой машины. Да, они, должно быть, правы, я, наверно, такая и есть, как они говорят. У меня
нет друзей. И это будто бы доказывает, что я ненормальная. Но все мои сверстники либо кричат и
прыгают как сумасшедшие
уж сколько их упало в эту яму и еще упадет
Семьдесят лет кряду Генри Уильям Филд писал рассказы, которых никто никогда не печатал, и вот однажды в половине двенадцатого ночи он поднялся и сжег десять миллионов слов. Отнес все рукописи в подвал своего мрачного старого особняка, в котельную, и швырнул в печь.
- Вот и все, - сказал он и, раздумывая о своих напрасных трудах и загубленной жизни, вернулся в спальню, полную всяческих антикварных диковинок, и лег в постель. --Зря я пытался изобразить наш безумный мир, это была ошибка. Год 2257, ракеты, атомные чудеса, странствия к чужим
планетам и двойным солнцам. Кому же это под силу! Пробовали-то все. И ни у одного современного автора ничего не вышло.
Космос слишком необъятен, думал он, межзвездные корабли слишком быстры, открытия атомной науки слишком внезапны. Но другие с грехом пополам все же печатались, а он, богатый и праздный, всю жизнь потратил впустую.
Целый час он терзался такими мыслями, а потом побрел через ночные комнаты в библиотеку и зажег фонарь. Среди книг, к которым полвека никто не прикасался, он наудачу выбрал одну. Книге минуло три столетия, ветхие страницы пожелтели, но он впился в эту книгу и жадно читал до самого рассвета..."
о Ильф и Петров - теееееерпеть не могу! с детства)))) у меня вообще с юмористической литературой, кроме Джерома Клапки Джерома и Вудхауса не пошло))) я люблю мозговыносную литературу, думаю, Бредбери пойдет))) надо только архитектуру добить ))))
недавно купила лак прелесть. поливала свою голову и ухмылялась)))))))))
о Ильф и Петров - теееееерпеть не могу! с детства)))) у меня вообще с юмористической литературой, кроме Джерома Клапки Джерома и Вудхауса не пошло))) я люблю мозговыносную литературу, думаю, Бредбери пойдет))) надо только архитектуру добить ))))
недавно купила лак прелесть. поливала свою голову и ухмылялась)))))))))