Скаска на ночь ,букф правда многовата.

Царевна-лягушка

Иван остановился в двух шагах от замкового рва и зычно заорал:
— Кощей, вражина импортная, похититель чужих супруг и вообще маниакальный гад, выходи на честный бой!
Кощей выглянул из окна библиотеки, поморщился и замахал рукой, приглашая царевича в замок.
— Давай, добрый молодец, заходи. Добро пожаловать в мои хоромы, царский сын, а то вопишь на всю округу, как гопник какой. Посторонись чуток, я мостик опущу.

- Здравствуй, гость нежданный, — поприветствовал Кощей вошедшего Ивана, — Испей вот медку, расслабься и поведай, какое у тебя ко мне дело.
Царевич опрокинул предложенную чарку мёда, утёр рот рукавом и сообщил:
— Значит, вкратце, вот какая получается фигня: я стрельнул, она лягушка, ты украл мою жену.
— Красиво! — одобрил Кощей, — Это новомодный стиль, который рэп? Здорово. Вопрос на злобу дня — а зачем мне красть твою жену?
— Ну как, — Иван-царевич пожал плечами, — Из всех предложенных вариантов самым разумным показался этот.
— Ничего не понимаю. Ваня, плесни-ка себе ещё медка да расскажи подробно.
— Чего тут рассказывать? — царевич сжал кулаки, потом разжал, чтобы сподручнее было наливать мёд в чарку, — Мы с братьями стреляли чтобы жениться. Братаны угодили на подворье дворянкам-купчихам, а моя стрела упала в болото. Рядом с лягушкой. Которую я и привёз в терем. Вышел в людскую, чтобы девица не стеснялась кожу скинуть. Вернулся, а там никого нет. Отдавай мою жену, гад! — И царевич опрокинул следующую чарку.

- Прости, царский сын, упустил, — потряс головой Кощей, — Стреляли чтобы жениться? Любопытный способ. А если бы в глаз?
— Лес рубят, щепки летят, — хмыкнул Иван-царевич, — В чужом глазу и бревно не обуза.
— Логично, — с сомнением заметил Кощей, — А если бы во дворах оказались только сыновья? Тоже женились бы?
— А хорошо бы, кабы… — мечтательно пробубнил царевич, — Только братья, блин, везучие. А вот ты мне тоже скажи — кабы там сыновья оказались, ты бы и их привычно умыкнул? А ещё обзываешься, пушистое рыло!
— Один-один! — признал Кощей. Потом прижал руки к груди, — Только, Ваня… Вся эта история шита белыми нитками. Давай по порядку. Или нет, давай о главном. Что общего у якобы украденной жены с этой лягушкой?
— Жена лягушечью кожу должна скинуть, девицей стать. А потом обратно кожу натянуть и в лягушку перекинуться.
— Ох, ты ж умница моя, — Кощей всплеснул руками, — Ну вот бог с ним, с законом сохранения вещества, но элементарный коэффициент эластичности лягушечьей кожи ты в состоянии рассчитать, царский ты, блин, сын!
— Ну все! — царевич решительно потянул меч из ножен, — Мать мою ёфемизмой ехидной крыть удумал, вражина! Снести тебе башку с плеч и никаких разговоров!
— Что ты, сынок, что ты! — Кощей деликатно, двумя пальцами, отвёл в сторону лезвие и по-отечески положил вторую руку на плечо царевича, — И в мыслях не было. Ну вот давай разберёмся, как следует, с самого начала? Вы втроём стрелы пускали, так?

Царевич кивнул. И потянулся за мёдом.
— Старшего брата стрела упала на дворянский двор, верно? Среднего — на купеческий. Пока все в пределах города. А твоя, понимаешь, пересекла городскую черту, пригороды, смежные селенья, улетела аж в лес и шлёпнулась в болото. Правильно?
Царевич снова кивнул. И снова потянулся за мёдом.

- Вот сам подумай, Ваня, — Кощей почти умолял, — Это же обыкновенная стрела. Пущенная из обыкновенного лука. Какой лес? Какое болото? Даже если по ветру, Ваня. Стрела, понимаешь? Не «першинг» там какой-нибудь межконтинентальный класса «отсюда и до победы разума»!
— Издеваешься! Укладом исконным в морду тычешь? А и не першинг! — Иван рывком сбросил Кощееву руку с плеча, — Вражины проклятые! Растлеваете Русь-матушку диковинками заморскими, першингами пирсингами демпингами лизингами невиданными! Врёшь, не введёшь! Вот я сейчас тебя на люля-кебаб разделаю — будешь знать! Кто к нам с бандажом придёт, тот от фистинга и подохнет!
— Конечно, конечно! — одобрительно заулыбался Кощей, — Исконный уклад forever. Сивуха, лягуха, раскладуха… а как же! Я всего лишь говорю, что не могла простая стрела так далеко улететь. Это тебя льстецы придворные с толку сбили. Ваня, ты же семи пядей в… паху — ужель сам не сообразил?
— А ты над златом чахнешь! — прибег к классической защите царевич.
— Тю, сынок, так тебе деньги нужны? — удивился Кощей, — Что же ты сразу не сказал.
— Какие деньги? — завопил Иван, остервенело выдвигая и задвигая меч, — Жена мне нужна! Девица! Баба!
— Баба тебе нужна, — подтвердил Кощей, — Это видно невооружённым глазом. И беде твоей я постараюсь помочь. Только объясни толком, какая именно. Задай, так сказать, условные параметры поиска.
— Ну как какая… — задумался Иван, — Я ж её не успел увидеть, ты ж её сразу украл. Ну… красивая… сексапильная… либеральная… толерантная… респектабельная…
— Ванечка, погоди, — опять по-отечески посоветовал Кощей, — Ты не словами дворцовых скоморохов говори, а сердцем своим. Понимаешь?

Иван-царевич задумался. Осушил чарку мёда. Потянул гусли из-запазухи, потемнел лицом и попытался излить душу:
— Меня конкретно достали амуры на сеновале, ты вникни — я не шучу, а реально хочу не разбитную профуру, не беспробудную дуру, а чтобы с тонкой натурой и превосходной фигурой…
— И пропорционально развитой мускулатурой, — добавил Кощей, — Размер подгулял, конечно, зато в рифму.

Иван помотал головой, хлопнул ещё чарку и снова ударил по гуслям.
— Чтоб лишь со мной шуры-муры, без левой халтуры, без балды, без понтов и подобной бандуры…
— И чтоб без закуски пила политуру? — опять влез Кощей, — В размер попал. Йоу!
— Чтоб любила гравюру, кухню, литературу. Чтоб со мной на любую легко пошла авантюру…
— И могла без усилий перегрызть арматуру. Все, Ваня, пощади, эти твои мелодичные «чтоб» и «без» даже бессмертного доканают, — Кощей вскочил с кресла, — Прости, я так и не сумел понять, какая именно баба тебе нужна. Плесни-ка мне двойную, попробую разобраться. В чарку попадёшь?
— Щас я тебе в дыню попаду! — царевич отбросил гусли и потянулся к мечу, — За издевательства твои басурманские. За насмешки. За неуважение.
— Это я-то тебя не уважаю? — Кощей возмущённо поднял брови, — Да как у тебя язык повернулся! Ты ж царский сын, Иван! Настоящий! Классический! Третий.
— Это ты меня дураком, что ли, обозвал? — прищурился Иван-царевич.
— Героем, homeboy, героем! — замахал руками Кощей, — Ты же корифей диамата, тебе ли разницу не учуять?!
— Ну я учуял семантическую разницу, что не помешает мне надрать твою подагрическую задницу, — набычился тот. И придвинул к себе новую ендову с мёдом.
— Иван, да ты настоящий поэт! — зааплодировал Кощей, — Выпьем за это!
— А толку? — царевич пригорюнился, но выпил — Все равно холостой. Не везёт мне с бабами. Хоть в лужу клади.
— Слушай, а у вас там груши растут? — спросил вдруг Кощей.
— Какая связь? — нахмурился царевич.
— Да так… Ищу альтернативное приложение на случай, если бабу не найдём, а дожди ещё не скоро.
— Все. Ты меня достал, гад, — царевич с усилием встал на ноги, дважды промахнулся мимо рукояти меча, махнул рукой и принялся закатывать рукава, — Я тебя сейчас уделаю голыми руками…

Иван качнулся вперёд, потом назад, рухнул в кресло и захрапел.
— Ах ты ж моя лапочка, — с умилением сказал Кощей, — Знал бы, куда буйну головушку уронишь, салат бы подставил.
И он заботливо укрыл спящего гостя пледом.

- Хочется парню помочь… Понять бы только… — Кощей в задумчивости расхаживал по кабинету, заложив руки за спину, — Зело у них фольклор метафоричен… Гиперболичен вельми… Лягушка в девицу, девица в лягушку… Тянет потянет, натянуть не может… Должна же быть в этом какая-то логика? Посыл? Подсказка какая-то? Думать. Думать. И ещё раз думать.
Свет в кабинете горел до самого рассвета. Богатырский храп царевича, спящего в гостиной зале, ощутимо cотрясал древние своды. В раскаты храпа причудливо вплеталось многоголосое и душераздирающее кваканье…

- Довезёшь? — спросил Кощей, проверяя, надёжно ли приторочен к седлу все ещё крепко спящий царевич.
— Не в первой, поди, — обиженно фыркнул Сивка-бурка.
— Сам-то в порядке? — Кощей заглянул коню в глаз, — Не перебрал клевера?
— Как лист!
— Ну и ладно. Значит, вот что, запоминай инструкцию, — Кощей вложил в перемётную суму объёмный свёрток, накинул капюшон и заговорил, покачивая тазом и стильно поблёскивая золотой фиксой, — Когда домой воротитесь, проспитесь, опохмелитесь, Ване гостинец покажешь, как обращаться расскажешь, yeah, yeah. Ручная работа, сделанно с заботой. Всю ночь провозился, чертовски заморился, обликом и формой потребителю угодить тщился. Едва материал нашёл, три сотни лягух перевёл. Проста в обиходе, сообразна природе. Всего-то дел, что надуть, использовать, протереть, сдуть, свернуть, аhа, аhа. Не перекачивать, стирать в ручную, хранить в светлице, с дружиной не делиться, по полу не мыкать, острыми предметами не тыкать. Тогда она мужу лет пять прослужит, без ласки не оставит, рогов не наставит. Yo, yo, yo, here we go!
И шлёпнул по носу Сивку, попытавшегося сунуть любопытную морду в суму.
— Can't touch this!

Кощей перевёл дух, скинул капюшон и уже на человеческом языке добавил:
— И пускай не особо хвастает бабёнкой. Все-таки, первый артефакт такого пошива на Руси-матушке. Сглазят недруги — лопнет ещё, не дай бог. Ну, в добрый путь!