во чо нашла...

как говориться- я плакал... действительно смешно, но не сразу, так что терпение , господа, и ваша щетина превратится в золото!
Она называла его Сюсик.
За глаза все смеялись над этим её сюсюканьем, но не злобно, а так…по-доброму. Его на самом деле звали Саша, а её - Алёна, но друг для друга они были Сюсик и Алюсик.
Компания, в которой он работал, часто организовывала коллективные выезды на пикник. Пикник устраивался чаще всего на дальних островах, куда коллектив добирался на арендованном пароходике. В эти поездки он всегда брал ее с собой.
Они не были женаты. Он говорил: «Да что за глупости!» Он повторял: «Это всего лишь формальность!» Она улыбалась, и в знак согласия качала головой.
Саша был менеджером и ходил на работу в костюме. Он был красив и высок, но в то же время, не смотря на молодость и рост, выглядел несколько полноватым и рыхловатым. Алёна была натуральной блондинкой со стройной фигурой и, кроме того, обладала ровными красивыми ногами, как у греческих скульптур. У нее было бледное лицо с меланхолическими голубыми глазами, тёмно-русые брови и пухлый, несколько капризно изогнутый, ротик. Она преподавала какой-то филологический предмет в одном из сибирских вузов.
Оба они были симпатичные. Милые такие. Успешные и веселые. А ещё нежные.
Очень.
На корпоративных вечеринках она всё время несла ему лакомый кусочек, или томно, прикрыв глаза, восклицала: «Сюсик! Съешь этот тортик! Он - ням-ням!»
Все окружающие посмеивались над столь детскими выражениями, но любили эту парочку. Ну правда, милые! И образованные они, и начитанные и успешные, насколько это можно - быть успешным интеллигентом в Сибири.
Жизнь вообще вещь приятная, особенно когда ты и образованный, и красивый, и успешный, но в ней, в жизни, порой случаются разные события, которые ни дурак, ни умный, не в состоянии предугадать.
Поползли слухи… Слухи были столь странные, что в них невозможно было поверить. Слухи были такие: Сюсик бросил Алюсика.
Друзья и коллеги не очень верили, но перешептывались на эту тему. Говорили, что Алюсик даже попала в клинику неврозов, вернее в отделение неврозов, в одну из больниц города.
Всё это происходило накануне Нового Года. На Новый Год корпорация Сюсика сняла ресторан для празднования. Пригласили всех. То есть, раньше на этот праздник собирались только коллективом - экономили на супругах и бой и герл-френдах, но на этот раз позвали всех.
Компания была создана бывшими научными работниками, в том числе кандидатами наук, и потому в целом уровень работавших, я имею в виду образовательный, был довольно высок. Именно поэтому, наверное, даже на вечеринки подобные этой - новогодней, народ одевался скромно, но со вкусом.
Надо сказать, что слухи о Сюсике взволновали всех без исключения сотрудников корпорации. Оказалось, что у милой и доброй, красивой и интеллигентной блондинки Алёны, Сюсика увела новая секретарша, устроившаяся недавно на работу в эту компанию.
Ничего не понимали люди, знавшие Сашу и Алёну. Как секретарша, да ещё и не блондинка, могла за какую-то неделю увести парня у девушки, с которой срок дружбы уже исчислялся годами…
Но это было еще не все. Не прошло и двух недель, как коллектив был ошарашен очередной новостью - Сюсик и секретарша объявили о своей свадьбе. «Чудны дела твои, Господи», - думали сотрудники и супруги сотрудников корпорации. Думаете, преувеличиваю? Ни чуть не бывало! Именно так все и думали. Потом они все вздохнули, и пошли на вечеринку в ресторан.
Как я уже говорила, вечеринка была посвящена Новому Году. Народ оделся нарядно, в том смысле, что некоторые обвязали себя тут и там блестящею мишурою. Дамы надели в кои-то веки туфли на каблуках и сделали прически с маникюром, а мужчины начистили ботинки и нарядились…всё в те же костюмы.
Огромный зал имел сцену, столы стояли сдвинутые в несколько рядов, было оставлено и место для танцев.
Пришёл и Сюсик, то есть Саша-менеджер с новою пассией. Пассия была жгучей брюнеткой. Жгучая брюнетка секретарша, была одета в белое шёлковое платье с большим вырезом на пышной груди и спине, а также с разрезом сбоку. Платье было длинным, но разрез сбоку был довольно высоким. Из разреза то и дело высовывалась несколько кривоватая, но крепкая и бодрая, правая нога секретарши, наряженная в белый чулок с резинкой. На голове у красавицы была пышная, высоко взбитая причёска, с белой розой, приколотой сбоку у виска, а на шее белое боа из перьев. Перчатки, шёлковые и белые же, простирались почти до подмышек. И левая и правая ноги, были взгромождены на белые туфли с огромным каблуком.
Жгучая брюнетка умела войти. Она вошла так, что селедка повыпадывала изо ртов, закусывавших водку, и сыры сползли с вилок, граждан, закусывавших вино.
Все уставились на брюнетку и её спутника. Спутником, как некоторые особенно внимательные догадались, был, конечно, Сюсик.
Сюсик был одет… Впоследствии, рассказывая этот случай тут и там, я определила себе этот стиль как «стиль Зорро». Сюсик был одет в тёмные брюки, белую рубашку, разноцветный шёлковый жилет с высоким воротничком а-ля «маодзедун». На шее болталась веревка, какие завязывают почему-то парни в Техасе. На ногах у него были сапоги со скошенным каблуком. Ну. А я что сказала? Говорю же - Зорро!
Итак, Зорро и брюнетка-секретарша, вошли.
Зорро, то есть Сюсик, почувствовав на себе взгляды большинства присутствующих, тут же попытался спрятаться за вилку с селедкой и рюмку водки, присев за столик. Но не для таких поражений родились некоторые брюнетки. Музыка заиграла, и секретарша бойко побежала плясать.
Ну, господа, уверена, такого никто из вас еще не видел! Нет, ну может, кто-то и видел, но мне кажется, не все.
Секретарша ставила то одну то другую ногу на стул, она извивалась и выкидывала то одну то другую руку вверх, при этом стараясь одновременно подтянуть противоположное плечо к лицу, и как бы из-за него томно бросить взгляд в публику.
Народ забыл, зачем пришёл в ресторан. Все не отрываясь, смотрели…на Сюсика, который ел, и ничего не предпринимал. После мотания боа или горжетки, с которой во все стороны летели перья бедного мёртвого страуса, брюнетка бросилась на Сюсика. Она схватила его за техасскую верёвку на шее и поволокла на сцену. Сюсик старался как мог. Он подхватывал то белую ногу, то белую руку брюнетки, он был заворачиваем в боа, он был бросаем на стул на сцене и буйная брюнетка, присаживаясь на него, извивалась и закидывала голову назад…
«Зачем Герасим утопил своё Муму?» - вспоминается мне почему-то глупая и грустная песня…
Сюсик старался. Но он был закормлен Алёной, и вообще, был взлелеен ею не для таких выкрутасов, поэтому быстро сдулся. Брюнетка отплясывала то одна, то с разными, относительно молодыми, корпоративными работниками. Но и подмножество молодых работников, не выдерживая напора, быстро сокращалось в объеме и исчезало в курилке.
Сразу после корпоративного Нового Года Сюсик сочетался с брюнеткой в белых чулках законным браком, чему, конечно же, уже никто не удивился. А через неделю после свадьбы ранеслась весть о том, что Сюсик с ней разводится.
Потом всё стало крутиться быстро, как в немом кино.
Сюсик развелся.
Секретарша вышла за другого, неизвестного никому парня из поволжских немцев, и ещё через какое-то время разнеслась весть о том, что секретарша уволилась и уехала «на нём» Германию.
«Бедные немцы!», - подумали работники корпорации. Ну честное слово! Ну клянусь, все именно так подумали… Не, ну я знаю, чего говорю-то!
Прошло ещё некоторое время, и в Сибирь таки пришла весна. Корпорация сняла пароход и поехала на дальние острова на пикник. Пригласили, почему-то, опять ВСЕХ. Даже собак работников корпорации. Ну про собак я в следующий раз…
И вот на пикнике, на дальних островах, у разложенной прямо на земле на скатерти снеди, сидели вновь Сюсик и Алюсик.
И она, немного грустно глядя на него, говорила: «Сюсик, скушай эту пироженку. Она незабвенная совершенно, воздушная очень.»
И на её грустном и меланхоличном лице, прекрасные её, темно-русые брови, вставали «домиком».