Вы счастливы? – спросила она.
Что? – воскликнул Монтэг.
Но девушки перед ним уже не было – она бежала прочь по залитой лунным светом дорожке. В
доме тихо затворилась дверь.
– Счастлив ли я? Что за вздор!
Монтэг перестал смеяться. Он сунул руку в специальную скважину во входной двери своего
дома. В ответ на прикосновение его пальцев дверь открылась.
– Конечно, я счастлив. Как же иначе? А она что думает – что я несчастлив? – спрашивал он у
пустых комнат. В передней взор его упал на вентиляционную решётку. И вдруг он вспомнил, что там
спрятано. Оно как будто поглядело на него оттуда. И он быстро отвёл глаза.
Какая странная ночь, и какая странная встреча! Такого с ним ещё не случалось. Разве только
тогда в парке, год назад, когда он встретился со стариком и они разговорились…
Монтэг тряхнул головой. Он взглянул на пустую стену перед собой, и тотчас на ней возникло
лицо девушки – такое, каким оно сохранилось в его памяти, – прекрасное, даже больше, удивитель-
ное. Это тонкое лицо напоминало циферблат небольших часов, слабо светящийся в тёмной комнате,
когда, проснувшись среди ночи, хочешь узнать время и видишь, что стрелки точно показывают час,
минуту и секунду, и этот светлый молчаливый лик спокойно и уверенно говорит тебе, что ночь про-
ходит, хотя и становится темнее, и скоро снова взойдёт солнце.
– В чём дело? – спросил Монтэг у своего второго, подсознательного "я", у этого чудачка, кото-
рый временами вдруг выходит....Ему показалось, что он раздвоился, раскололся пополам и одна его половина была горячей как
огонь, а другая холодной как лёд, одна была нежной, другая – жёсткой, одна – трепетной, другая –
твЯ и правда живой, думал Дуглас. Прежде я этого не знал, а может, и знал, да не помню.
Он выкрикнул это про себя раз, другой, десятый! Надо же! Прожил на свете целых двена-
дцать лет и ничегошеньки не понимал! И вдруг такая находка: дрался с Томом, и вот тебе – тут,
под деревом, сверкающие золотые часы, редкостный хронометр с заводом на семьдесят летёрдой как камень. И каждая половина его раздвоившегося "я" старалась уничтожить другую
Пусть земля ему будет пухом.
Щебет юрких стрижей от зари до зари,
И ночные рулады лягушек в прудах.
И цветение слив в белопенных садах;
Огнегрудый комочек слетит на забор,
И малиновки трель выткет звонкий узор.
И никто
Пережито-забыто, ворошить ни к чему
И ни птица, ни ива слезы не прольёт,
Если сгинет с Земли человеческий род
И весна… и Весна встретит новый рассвет
Не заметив, что нас уже нет.
Грустно((