Япония - страна сказочная. В этом я была убеждена еще в глубоком детстве, просмотрев список вымышленных стран в оглавлении «Приключений Гулливера». Среди Лилипутии, Бробдингнега и Лапуты была Япония. Хрупкий мостик между сказкой и непоколебимой реальностью. Позже убеждение окрепло, когда мифическая география немыслимо расширилась - на десяток картин японского сказочника Миядзаки.
Реальность
Хаяо Миядзаки родился в самом начале Второй Мировой войны. Его семья владела крупным заводом, производившим детали для боевых самолетов, и никакой бизнес в то время не был востребованнее. В результате семья Миядзаки могла позволить себе и личный автомобиль во время тотальной нехватки нефти в воюющей стране, и возможность комфортно - насколько это возможно - пережить национальную катастрофу.
Война закончилась американской оккупацией. В это время Осаму Тэдзука начал рисовать комиксы с использованием кинематографических приемов, положившие начало современной манга, в кинотеатрах крутили американские фильмы, а японские дети впервые увидели диснеевские полнометражки. Японская культура вдохновилась западными идеями и - пошла по собственному пути.
Первая анимация появилась в Японии в 1917 году. И, несмотря на то, что для японца «аниме» - это любой анимационный фильм, независимо от жанра и происхождения, аниме в нашем, европейском, представлении обязано своему существованию Осаму Тэдзука. Он позаиствовал у Диснея манеру передачи эмоций с помощью активной мимики (большие удивленные глаза, непропорционально большой рот кричащего персонажа, схематическое изображение черт лица). Со временем Тэдзука начал использовать кинематографические приемы, буквально раскадровку с разными ракурсами.
С самого начала аниме складывалось как самобытное направление в искусстве, со своими символами, шаблонами, типажами и аллюзиями. От европейской анимации его отличало все - от техники рисования до идейной наполненности. И дело даже не в глубине раскрываемых тем. В мультфильме про Карлсона, живущего на крыше, глубина смысла прямо-таки неизмеримая. Но, пожалуй, только в японском аниме в таком объеме темы сложные, противоречивые, порой далеко не детские обсуждают открыто, без метафорической сказочности. Кроме того, несмотря на множество жанров, в большинстве своем аниме с самого начала создавали не для детей, а для подростковой и взрослой аудитории.
Первый полнометражный анимационный фильм, выпущенный в Японии представлял собой восточное мифическое содержание в диснеевском оформлении - «Легенда о Белой Змее», красивая история, решившая конкурировать с западными стандартами. Одним из зрителей японского первенца был Хаяо Миядзаки, который в то время готовился к поступлению в университет, но совершенно не понимал, чего в действительности хочет от жизни.
И в этот момент произошло одно важное событие, для описание которого принято использовать страшно банальное клише: рисованный фильм произвел на него огромное впечатление и изменил всю его жизнь. И не заменишь никак избитую фразу, потому что и правда ведь - произвел, повлиял, изменил.
Разумеется, профессия мультипликатора не гарантировала ничего, кроме головных болей почтенному семейству и, в особенности, обеспеченным родителям, желавшим видеть в сыне достойную смену. Ни о каких мультиках не могло быть и речи, и Хаяо, будучи воспитанным в лучших японских традициях, бесприкословно закончил университет по специальностям «экономист» и «политолог». А потом, решив, что дань уважения семье можно считать отданной в полной мере, пошел на курсы в крупнейшую мультипликационную студию Toei Douga.
В работе художника, оказавшегося в самом низу карьерной лестницы было мало интересного. Он работал над экранизацией детской литературы, мечтая снять фильм, в котором напрочь отсутствует примитивная бинарная логика детских историй. Настоящие сказки глубже, пронзительнее и сложнее. Вдобавок ко всему, начинающего художника не устраивали студийные порядки, и вместе с лучшим другом (и, в дальнейшем, партнером) Исао Такахата он возглавил профсоюз.
Отстаивание своих прав, отстаивание взглядов на творчество медленно, но неумолимо приводили к катастрофическому непониманию с руководством. Молодым борцам за истину отдали полнометражный проект «Принц Севера», разрешив сделать картину в соответствии со всеми своими эстетическими представлениями, и в этом неожиданном благодушии любой бы заподозрил подвох. Любой, но не два молодых художника, мечтавших создать новую рисованную реальность. Они работали над фильмом три года, руководство выпустило фильм в прокат всего на 10 дней, по итогам которых обвинило команду в коммерческом провале и понизило всех в должности.
Такахата ушел из студии. Миядзаки поучаствовал в создании еще нескольких лент, и вскоре присоединился к другу.
Сказка
Все начиналось слишком непросто даже для привыкших к трудностям художников. Какие-то проекты оказались не слишком удачны, какие-то пришлось прервать на полпути. С созданием собственной студии ничего не вышло, и будущее выглядело не столь радужно, как черновики еще ненаписанных шедевров. Типичное начало любой сказочной истории, в которой поводом для лучшего приключения в жизни становится хроническое несоответствие мечты и реальности.
Первый сериал, в котором Миядзаки выступил в роли режиссера, вышел лишь в 1978 году. «Конан - мальчик из будущего» уже тогда определил основные характеристики новой сказочной вселенной. Это магия, мистика, полустертая граница между параллельными мирами и спокойствие, которое приходится отвоевывать.
В самом конце семидесятых Миядзаки выпустил крайне успешный «Замок Калиостро», оставил работу с телевизионным форматом и занялся полнометражными картинами. Но прежде, чем вкладывать огромные средства в фильм, он опробовал новую идею на манга. В 1982 году выходит манга «Навсикая из Долины Ветров», спустя год начинается работа над лентой, еще через год она завершена, и критики говорят о большой революции в маленьком мире анимации.
Миядзаки и Такахата создали свою собственную студию Ghibli - их отвоеванное пространство для творчества, в котором отныне не существовало чужих стандартов и неудобных решений свыше.
Ghibli - африканское слово, которое означает «жаркий ветер в пустыне Сахара». Многочисленные поклонники пересказывают друг другу полуправду о символике этого названия, но, на мой взгляд, главное в нем не смысл, главное - ощущение. Ghibli - слово диковинное для японского слуха, часть забытого заклинания, пророчества, имени, или же просто неразборчивое бормотание одного из многочисленных японских богов. Слово бесконечно далекое, такое же далекое, как горячий ветер, перегоняющий пески на другом конце планеты. Ghibli - точка на выдуманной географической карте, место, где создают лучшие рисованные сказки.
И что может быть лучше для уставшего волшебника, чем маленький, но собственный мир? Талант раскрывает все зеленые двери, мастерская позволяет освоить демиургово ремесло. И Миядзаки, лента за лентой, создает этот мир.
Он ничуть не похож на недалекие детские сказки. Двери далеко не всегда ведут в соседнюю комнату, в пустых домах далеко не всегда живет пустота, а мультики не всегда бывают для детей.
Равно как детство не всегда бывает беззаботным. Здесь счастье всегда с грустинкой, а грусть настолько всепоглощающая, что предаваться ей как-то неудобно - слишком картинно будет выглядеть, а значит надо просто пережить. Дисней умело создал сказку, Миядзаки показал, что даже в сказке не обходится без вполне реальных трудностей.
Грустные сказки - явление уникальное. Они куда ближе к истине, чем взаправдашние сюжеты взрослых романов. В сказках Миядзаки - и грусть, и недосказанность, и открытый финал, и избавление от любых злых чар.
Миядзаки чужды классические каноны. Самый известный и популярный персонаж Миядзаки -Тоторо, флегматичное заспанное существо, которое выполняет совершенно непонятные функции в сообществе лесных духов. Об одном из главных действующих персонажей полнометражной картины и заодно символе студии Ghibli мы знаем только то, что он любит желуди, умеет летать и ездит по своим неведомым делам на котобусе - явной реинкарнации Чеширского кота. Так нечестно, так сказки не пишут! Миядзаки не объясняет, не дополняет, показывает лишь то, что считает нужным и оставляет наедине со своим воображением.
И нам вполне хватает. Зритель как-то очень быстро привыкает к творчеству Миядзаки и перестает задавать вопросы. Мы привыкаем к тому, что японский аниматор не оставляет от реальности камня на камне. Даже если в «Порко Россо» мы видим почти документальные факты и географическую определенность, то одного взгляда на главного героя достаточно, чтобы понять - такой Италии нет на карте нашей планеты. И поделом ей, планете. Как показывает жизнь, в мире много других, не менее интересных мест.
Между сказкой и реальностью на полпути
И только когда проходит первый ребяческий восторг, понимаешь, что либо сказки-то никакой и нет, либо «сказка» - понятие настолько же условное, насколько и «реальность». И рассказывает Миядзаки об одном и том же - о том, как выжить в этом мире, оставаясь человеком. Почему-то «выжить» куда ближе его картинам, чем простое «жить».
Он рассказывает о том, как сохранить человеческое в себе, когда вокруг - полным полно злых духов. Протянуть руку колдунье, сломавшей тебе жизнь. Поделиться зонтом с мохнатым Тоторо.
Отмыть прожорливое чудовище, которое на поверку оказывается Богом Реки - реки, в которую мы годами сбрасываем мусор, а потом удивляемся, отчего же не ловится рыба. Остановить глупую, безобразную войну - ведь война в том или ином виде присутствует почти в каждой картине. И на фоне сказочных пейзажей она выглядит не иначе как человеческая глупость - от безделья, от неумения созидать, от нехватки воображения.
В западном мире вплоть до девяностых годов было принято упорно игнорировать японскую анимацию на уровне, во-первых, искусства, во-вторых, искусства для всех, а не для горстки любителей экзотики. После того, как одна из самых обаятельных мультипликационных картин «Унесенные призраками» получила сначала «Золотого медведя», затем «Оскара» и ряд других премий, стало очевидно - Миядзаки ждет не только всемирное признание, но и очевидное звание классика.
Он все пытается уйти на пенсию, уже десять лет, и каждая работа становится прощальной. Он попрощался «Унесенными призраками», затем «Ходячим замком Хоула», теперь - «Рыбкой Поньо». Его сын Горо представил свою первую картину - «Сказания Земноморья», и критики остались страшно недовольны. Но у начинающего волшебника еще все впереди.
А для Хаяо Миядзаки уход из анимации кажется таким же немыслимым, как слово «пенсия» в отношении пусть и повзрослевшего Питера Пена. Уйти из анимации, из сказочно-реального пространства, из множества нарисованных миров - эта задача явно не под силу уставшему демиургу. В его вымышленной географии нет пункта «Выход», и как бы трагично это ни звучало, нас этот факт очень обнадеживает.
