О любви
«Любовь не может быть краткосрочной. Она не может сопровождаться обидами, потому что это абсолютно жертвенное чувство. Как приговор. Вот тебя приговорили — и ты всегда будешь все прощать любимому человеку. Мне кажется, тот, кто любит, любим Богом».
Если человек на вас давит, хочет, чтобы вы жили так, как он говорит, — он вас не любит. Если мне не будут давать свободу, я просто умру. Завяну. Это моя версия жизни
«Когда приходит любовь, ты понимаешь, что все остальное, что было до нее, — лишь мелкие «подчувства». Например, влюбленность. Влюбленность — это такое, я бы сказала, живительно-питательное «подчувство». Надо всегда в кого-то влюбляться. Это омолаживает».
О красной помаде
«Меня иногда не узнают без яркой помады. Мне и самой мое лицо кажется слишком стертым, ненарисованным, как неоткрытый стиль. Помада его завершает».
О возрасте, старении и счастье
«Это некий наивный эгоизм — требовать постоянного счастья. Даже глупость. Мое счастье — это временное обладание любимыми людьми, и я отдаю себе отчет в том, что все отрезки общения в любой момент могут прерваться. Я нахожусь в том возрасте, когда мне виден горизонт, и я к нему все-таки приближаюсь».
Старость — это несправедливый процесс. Внутри-то мы не стареем. Особенно это драматично для женщины. Старость нужно как-то принять. Ты дряхлеешь, становишься усталым. Но в тебе горят все те же страсти…
«Быть молодой — это жить и чувствовать, как молодая. Не цепляться за деньги, статус, общественное мнение, быть способной на безумства, на широкие жесты, разрешать сердцу учащенно биться не от переедания, а от чувств. Когда женщина влюблена, у нее меняются голос, отношение к людям и миру. И не важно, сколько вам лет: влюбляться можно и в 30, и в 40, и в 50, и в 80…»
О мужчинах
«Мужчины более безответственные. А женщины все навешивают и навешивают на себя. Мне кажется, сейчас — матриархат, и мужчины — это слабый пол».
Мужчины мало что про женщин знают. И Лев Толстой, и даже великий ловелас Чехов так ничего про нас и не поняли
«Мужчины сейчас как-то странно мутировали, понимаете? Они не такие, какими были мой отец и дедушка. Какие-то совсем другие. Такой третий пол, загадочные существа. Яркое мужское начало, мачо, начинает потихоньку стираться. У них становится меньше ответственности, принципов… Мужчины становятся более компромиссными».
О Земфире
«Земфира — абсолютный гений на нашей местности. Одно ее присутствие привносит в русскую музыкальную жизнь смысл.
Быть знакомым с ней — как быть знакомым с кем-то из бессмертных. «Боже, почему я лучше всех» — вот так она может про себя сказать
Слишком умная, слишком талантливая, слишком перфекционист. Ей, кажется, страшно тяжело. Рядом с ней я иногда теряюсь».
«Друг, соратник, гений, в конце концов».
О смерти
«Все мы — будущие мертвые. Я не разделяю тему жизни и тему смерти. Все мы, так сказать, обречены».
«Смерть представляется мне реальной дамой, которая живет среди нас. Она совсем не страшная, наоборот — улыбчивая».
О неудачах
«В падении тоже есть свой позитив. Не надо бояться этого. Даже в депрессию я люблю впасть на какое-то время, она бывает для меня питательной. А находиться все время в какой-то стабильности, в довольстве… Это, мне кажется, какой-то кусок мяса, а не человек. Человек должен страдать».
