На следующий день, чуть поостыв, решаю серьезно подойти к вопросу и выяснить у авторитетных источников, почему, действительно, я и к тому же «опять»? А то ведь если события будут развиваться в таком ключе и далее, то можно ожидать и третьего происшествия на этой неделе!
Чтобы ответить на этот вопрос, а заодно понять, какие у меня шансы стать или не стать жертвой в третий раз, лезу в книжку с красивым названием «Виктимология». Читаю: «Виктимология — наука о жертве преступлений, возникла в шестидесятые годы на стыке различных областей человеческой деятельности — судебной практики, социальной работы, криминалистики, психологии. Развитие виктимологии связано с повышением общественного внимания к жертве как человеку, несправедливо претерпевающему материальный и моральный ущерб, ущемленному в своих правах».
Оказывается, роль случайности в столкновении конкретного человека с преступностью велика — особенно когда механизмы правовой защиты в данном обществе не действуют и распространены преступные действия. Тогда потенциальной жертве ничего «специального» и не нужно делать, она может встретиться с преступником просто потому, что людей, склонных нарушить нормы права, вокруг много и они знают, что останутся безнаказанными.
С одной стороны, это означает, что на жертве нет родового проклятья, это — не особая «судьба», с другой стороны — преступление может случиться с каждым, кто живет в государстве, плохо защищающем своих граждан. Пожалуй, лучше буду радоваться: «проклятия жертвы» нет, а к государству мы вроде бы привыкли и научились самостоятельно в нем выживать, рассчитывая на себя и своих близких. Учитывая слабость социального контроля над преступностью, мы научились защищаться частным образом: видеокамеры, стальные двери, газовые баллончики. Чтобы не стать жертвой в третий раз, мне нужно, учитывая специфику нашего транспорта, прятать кошелек глубже, дальше и тщательнее. Да, тоже мне — удивили! Мягко говоря, не неожиданный ответ…
На лоха и зверь бежит!
В утверждении, будто люди сами виновны в том, что становятся жертвами мошенников, есть большая доля истины! Попробовал бы кто-то из нас уйти в джунгли, например, не оставаясь каждое мгновение начеку. Через секунду нас бы не стало. Ограничить игривость мира, его многогранность и страсть к наживе невозможно. Мир задуман как хитроумный и ненасытный, и он всегда расставлял и будет расставлять ловушки для тех идеалистов, что не хотят смиряться с этим утверждением.
И стоит в общественном месте проявить понимание, человечность, сентиментальность, и через секунду ты уже обнаруживаешь, что вписан в игру, в которой с помощью этих эмоций тобой управляют, играют и направляют к результату, в котором ты непременно что-то теряешь! В современном мире без здорового цинизма и критичности не обойтись! Иначе за нами навсегда закрепляется амплуа лоха! То есть персонажа, которым можно легко манипулировать и с выгодой для себя вписывать в свои игры.
Держа в уме фактор случайности и общий «разгул преступности», все-таки продолжаю искать ответ на вопрос о том, почему некоторые люди чаще других становятся жертвами преступления. Нахожу указание на то, что все-таки существуют некоторые типажи, которые особенно уязвимы перед возможностью встречи с преступником.
Первая разновидность — «латентная» (скрытая) жертва. Основу ее предрасположенности к тому, чтобы стать жертвой, составляют такие черты, как неоправданная доверчивость, некритичное отношение к новым знакомым, беспомощность, зачастую склонность к суеверию и стремление к легкой наживе — это типичная жертва мошенничества разного масштаба. Действительно, такого человека легко себе представить у лохотрона, с открытым ртом и горящими глазами вращающего барабан… Вроде бы это не я… Но вот брезжит смутное воспоминание, что именно в день первой кражи я возвращалась с работы весьма усталая, расстроенная, и вид у меня был, наверное, беспомощный. Понимаю, что латентная» жертва может привлекать своим видом не только мошенника, но и карманника.
Вторая разновидность — провоцирующая жертва — агрессивная, упрямая, заносчивая, многие насильственные преступления спровоцированы этим типом жертв: жертва создает у пока еще потенциального преступника «подходящее» для преступления состояние. Слова, действия жертвы усиливают эмоции преступника (злость, страх, чувство стыда), и преступник поступает под влиянием этих эмоций, не в силах остановиться. Жертва эмоционально «вдохновляет» преступника. И этот портрет узнаваем (разумеется, в других), это, например, жертва нетрезвых хулиганов — раздраженный гражданин, возможно, и сам под некоторым градусом.
Вне зависимости от того, к какому типажу мы ближе, мы можем привлекать преступника еще и тем, что создаем условия, облегчающие ему совершение преступления, подвергаем себя неоправданному риску. Тогда преступник, который, может быть, еще не определился с конкретной жертвой, а только вышел «на охоту», непременно поймет, что нас-то ему и надо. Например, если мы оставляем дорогие вещи незапертыми в машине, подписываем финансовые документы не читая, не консультируясь с юристом, то мы тем самым организуем ситуацию риска, «приглашающую» к совершению преступления. Причем легкомысленное поведение сделает нас весьма вероятной жертвой даже в ситуации надежной правовой защиты в обществе.
Если в нашем поведении обнаруживаются описанные выше особенности и мы не осознаем их связи с преступлениями, то можем попадать неоднократно в неприятные ситуации (например, как герой П. Ришара в фильме «Невезучие»).
Вадим Демчог, актер, режиссер, сценарист, ведущий авторских шоу на радио:
— Мне приходилось сталкиваться с мошенничеством, и каждый раз я получал невероятные по силе впечатления от общения с этим классом артистической аристократии. Это бесспорные мастера своего дела, подчас достигающие в искусстве актерского мастерства высочайшей планки. В иерархии профессионалов они стоят на втором месте после проституток (профессиональные же артисты — только на пятом). В отличие от проституток, что умудряются врать даже на уровне глубинных эмоций, создавая иллюзию любви, мошенникам удается пробуждать в своих жертвах сострадание, доверие, открытость, восхищение, желание служения, жертвенности. В этом мире есть свои Паганини и Бахи, интуитивисты и систематологи, философы и эксперты… Есть те, кого влечет спортивный азарт, кто переживает это свое занятие как призвание и даже миссию… Миры и диагнозы этих персонажей требуют очень уважительного отношения, и профессионалам других областей у этих персонажей очень даже есть чему поучиться.
Некоторые виктимологи идут еще дальше и говорят, что жертва и преступник — это, скорее, не враги, а партнеры, и связь между ними тем сильнее, чем тяжелее преступление. Получается, что они находятся не «по разные стороны баррикад» и принадлежат не к разным враждебным мирам, как можно было бы подумать. Потенциальный преступник и его будущая жертва часто — участники одного и того же круга событий, одних и тех же типов ситуаций, или даже члены одной социальной группы, ведь для того, чтобы произошло преступление, жертве и преступнику надо встретиться. Конечно, степень сходства жертвы и преступника различается в зависимости от вида преступления: по некоторым данным, сходство выражено больше в тяжких преступлениях.
Итак, что же мы имеем? С одной стороны, характеристики жертвы не могут быть причинами преступления, это всегда — действия преступника. А вот с другой… Эмоциональное подначивание потенциального преступника, беспечность, общая социальная незащищенность меня как гражданина — это в первую очередь провоцирует мои риски подвергнуться разного рода преступлениям.
Поиск ответа на мой вопрос заканчивается легким разочарованием… Ведь если хорошенько вдуматься, все это выводится из простого здравого смысла.
По зрелом размышлении прихожу к выводу, что не все так уж просто в этой виктимологии… Конечно, все эти слова ученых кажутся очевидными, но проблема-то как раз и состоит в том, чтобы помнить, что следует и чего не следует делать, когда мы вот-вот готовы влипнуть в чреватые криминалом ситуации. Виктимологи помогают нам обобщить чужие ошибки и научиться на них «не терять сознания» в трудные моменты.
«Технология» кражи проста: в ее основе отвлечение внимания жертвы от действий преступника. Воры рассчитывают на то, что потерпевший будет действовать шаблонно, стереотипно, непроизвольно: толкнули — среагировал на того, кто толкает, хотя следует при «тычках» обращать внимание в первую очередь на сохранность своих вещей. Часто, чтобы отвлечь внимание, карманник или его соучастник в толпе умышленно толкает человека, мешает ему, скажем, в транспорте. Тот либо отодвигается, либо начинает ругаться с «хамом», а тем временем оказывается жертвой вора, «столкновение» маскирует его действия.
Если вас отвлекает что-то в толпе — проверьте вещи. Способы отвлечения жертвы могут быть и весьма изощренными, но цель их весьма проста — переключить внимание. Со стороны-то все так прекрасно видно: «попался» наш знакомый — значит, не доглядел. Раз сам не доглядишь, то думаешь: со мной все это случайно, потому что кругом беззаконие или «карму» отыгрываю… Все-таки не случайно у меня на одной неделе два раза вытаскивали кошелек, и «карма» здесь совершенно ни при чем: беспечно поступала, негибко подходила к ситуации, пускала на самотек, а надо было быть собраннее и внимательнее. Тривиально? Да. Конструктивно? Да! Пеняя на злой рок, я ничего не буду менять в своем поведении и подсознательно буду ждать следующего удара судьбы — заделаюсь стопроцентной «латентной жертвой». Анализируя свое поведение, я смогу изменить его, по крайней мере у меня появляется на это шанс.
