Вчера друг рассказал, что в процессе развода продолжал спать с женой.
«Нет, я не надеялся на примирение и не считал, что секс нам поможет вновь сблизиться, — буднично рассказывает он мне за чашкой кофе. — Но я молодой, здоровый мужик, организм просит, иногда сильно просит, а тут законная супруга, никаких сюрпризов, все по отработанной схеме. Встретились по вопросам раздела имущества, заодно и остальные вопросы быстренько решили и разъехались». Мне это непонятно. Ну как можно ложиться в кровать с человеком, с которым ты уже твердо решил расстаться, на которого ты обижен, который не стал твоим прошлым лишь потому, что по закону положено «подумать» несколько недель? «Ну, во-первых, это удобно, — деловито загибает пальцы друг. — Во-вторых, пусть даже формально, но ты не изменяешь. В-третьих, с точки зрения полового здоровья есть какая-то уверенность. Ну и не надо тратиться на цветы и выпивку». Я тут же примеряю эту логику на себя и понимаю, что в моем списке на месте «во-первых» стояли бы эмоции. Лучше бы какую интрижку на работе закрутил или старой любовнице позвонил. Все какие-то страсти. «Слушай, ну какая разница: старая жена или старая любовница? — начинает злиться друг. — О каких эмоциях ты говоришь, если я не собираюсь продолжать отношения дальше?»
Как о каких?! Ну должна же быть какая-то симпатия, интерес, жалость в конце концов. Редкая женщина занимается сексом ради секса, мы всегда подкрепляем физиологию эмоциями. А у мужиков все наоборот, получается.
У меня был знакомец, который, по большому секрету и, страшно гордясь собой, рассказал, что еще в юности завел специальную тетрадь, где вот уже 15 лет палочками отмечает каждую новую партнершу. Поставит пять палочек и для удобства счета перечеркивает их горизонтальной линией. Примерно так отмечали трудодни колхозникам. Тут все понятно, конечно. Налицо комплексы, постоянная потребность самоутверждаться, доказывать самому себе собственный мачизм. Но палочки?! Не имена и даты, не цвет волос и глаз. Даже не записи типа «три подхода по семь минут», а обыкновенные черные с небольшим наклоном палочки!
«Ну что ты все как ребенок? — гладит меня перед сном по голове мужчина. — Мужики — охотники, для нас важен процесс охоты. А когда жертва поймана, то уже совсем неинтересно становится. А палочки — это же как подстреленные утки на болоте. Не важно, какие у них перья, важно, сколько их. Даже кошки с мертвой птичкой долго не играют».
«А как же я? Я для тебя же давно уже «мертвая птичка».
«А есть такие птички, что, охотясь на них, столько сил потратишь, столько силков расставишь и столько маневров совершишь, что когда уже держишь ее в руках, она ценнее кубка мира по футболу становится. И тысячу раз подумаешь, готов ли ты все это еще раз переживать? И попадется ли тебе «жертва» лучше? И таких «птичек» мы не «душим», а на пьедестале держим».
«А что делать, чтобы какая другая птичка меня оттуда не подвинула?»
«А ты трепыхайся иногда, чтобы интерес не пропадал. Поддерживай во мне охотничий инстинкт».
