Гештальт-терапевт и практикующий психолог Илья Латыпов рассказывает о том, почему мы не одобряем, когда кто-то жалуется на жизнь.
Есть такой феномен в общении людей — как в «реале», так и в виртуальном мире, я его называю конкуренцией за сочувствие.
Обычно происходит так: кто-то делится своими трудностями или переживаниями по их поводу, и тогда кто-то из слушающих или читающих вдруг заявляет что-то вроде «мне тоже плохо!».
Это может быть кто-то из супругов, который в ответ на попытку партнера рассказать о своих сложностях внезапно взрывается «я тоже!». Или мужчины, которые под постом о насилии в отношении женщин пишут «мужчины тоже страдают!» или «а как насчет насилия женщин над мужчинами?» Это и женщины, которые в ответ на переживания мужчин взрываются «чего разнылись, нам намного хуже!».
В общем, когда кто-то говорит о своей боли, возникают люди, преследующие две цели: или заткнуть страдающего, или перетянуть одеяло сочувствия на себя (иногда с помощью собственной красочной истории страдания).
Что могло бы побудить меня устраивать такую конкуренцию за тепло и сострадание? На первом, поверхностном плане — ревность. Почему столько хороших слов поддержки достаются этому человеку, а не мне? Ответ прост: он или она рискнули сказать о своих переживаниях и обратиться за поддержкой, а я — нет. И, подобно кораблику, плывущему за ледоколом, пытаюсь пройти по его следу, ловя сочувствие от «подготовленной» публики, но не подставляясь первым.
Если нырнуть чуть глубже, то за ревностью можно обнаружить страх. Как будто в этом мире есть место для сочувствия кому-то одному, как в детстве мы боимся, что маминой любви хватит только на брата или сестру, или же на того, кто первый пожаловался. Есть эдакий ресурс тепла, его мало, и нужно бороться, и если кто-то получает его, у меня автоматически убывает шанс на него. И нужно толкаться, отпихивать того, кто полез первым — чтобы насытиться...
Рядом ходит зависть. Я запрещаю себе жаловаться, сопли и слезы — для слабаков, а где-то в глубине души — невыраженная боль, которая под давлением запретов так и остается в тени. А кто-то осмелился, кто-то признал свою потребность в поддержке, и — что больнее всего — ее получает. И хочется заткнуть все это, остановить — ни себе, ни другому, потому что то, что запрещаешь себе, пытаешься запретить и другому.
«Я так вымоталась сегодня», — говорит жена, а муж в ответ: «Я тоже смертельно устал на работе, и что?!» Хотя ее слова вовсе не означают «все понимание и сочувствие — только мне, а тебе — шиш с маслом!»
Хотя... может и означать, если жена думает в тех же категориях — кто первый сказал о страдании, тот получает все. В результате оба сидят — усталые и злые друг на друга, обесцененные, без утешения — зато ресурс не потрачен. Сохранен на «потом»... Таким путем он не будет потрачен никогда, и протухнет, пока дети пихают друг друга с криками «это мне больнее!!! Нет, мне!»
