Золотой век советского телевидения пришелся на 1970-е годы: количество (и что важно, качество) самых разных программ обо всем и сразу стало стабильно расти. И хоть внутренняя конкуренция между телепередачами была очень условной ввиду отсутствия рекламы как класса, внимание зрителя нужно было привлекать. Часто это делалось с помощью заставок, где огромную роль играла не только картинка, но и узнаваемая музыка — позывные, на звуки которых жители квартир собирались поближе к экрану. Редакция Леди Mail выясняла, как в советские передачи попадали иностранные мелодии — от эстрады до музыкального авангарда.
«В мире животных»
Проясним сразу вопрос с авторским правом. Условия так называемого «железного занавеса» с одной стороны ограничивали проникновение иностранной музыки, особенно идеологически неблагонадежной. Но, с другой стороны, юридически мало что могло помешать внутри Союза пользоваться зарубежной музыкой, не заботясь выплатой авторских отчислений: Всемирную конвенцию об авторском праве Советский Союз подписал только в 1973 году, а музыку, написанную за рубежом до этого времени, как раз и можно услышать в таких родных и ламповых передачах родом из СССР.
Особой любовью советских телевизионщиков пользовался французский композитор и, главное, аранжировщик Поль Мориа. Как автор Мориа сотрудничал с Шарлем Азнавуром и Далидой, но самую большую славу получил как руководитель собственного оркестра, который занимался тем, что сейчас называют каверами. Оркестр создавал новую, чаще всего инструментальную, версию известного хита, а часто такая версия превосходила по популярности оригинал, а то и вовсе вытесняла его.
Собственно, композиция Alouette («Жаворонок»), записанная оркестром Мориа в 1971 году, стала ярчайшим примером такого развития событий. Мелодия продолжает пробуждать теплые чувства даже у российских зумеров — они ведь тоже хоть недолго, но росли под передачу Николая Дроздова «В мире животных», а начиналась и заканчивалась она именно «Жаворонком».
Но забавнее всего, что изначально известная в нашей стране мелодия имела совсем-совсем несоветское происхождение. Дело в том, что композиция Alouette родилась из... рождественской кантаты для хора «Паломничество». Написал ее в середине 1960-х аргентинский композитор Ариэль Рамирес. Его французским коллегам мелодия понравилась, они заменили духовные стихи на милую любовную лирику, получив песенку про жаворонка и влюбленную пару. Поль Мориа, в свою очередь, вовсе лишил композицию текста, оставив только нежную и трогательную мелодию, к которой российский слушатель уже по определению мысленно добавляет родной голос Николая Дроздова: «Здравствуйте, дорогие друзья!»
«Кинопанорама»
Оставлять в покое творчество Поля Мориа в СССР не собирались: другая композиция в аранжировке французского мастера появилась в нашей программе «Кинопанорама». Передача рассказывала про отечественные и даже зарубежные новинки, снимала сюжеты о советских мастерах киноискусства, проводила душевные телевечера.
Ведущими обязательно были любимцы зрителей: Зиновий Гердт, Олег Табаков, Юрий Яковлев, Ростислав Плятт. Часто о коллегах рассказывали в кадре и режиссеры — от Григория Александрова (!) до Эльдара Рязанова.
А в качестве открывающей мелодии редакторы выбрали инструментальную версию популярнейшей во всем мире песни французской дивы Мирей Матье — Pardonne-moi Ce Caprice D’enfant. А играл ее снова гранд-оркестр Поля Мориа. Но можно сказать, кстати, что любовь у Мориа и России была взаимная и давняя: в 1965 году у аранжировщика вышел целый «Русский альбом», где он без всяких авторских отчислений переосмыслял и «Полюшко-поле», и «Катюшу», и «Подмосковные вечера». Так что один-один.
Прогноз погоды
Что могло быть в эпоху без Интернета важнее, чем прогноз погоды? Решительно ничего. Поэтому даже если бы на фоне во время заветного «По сведениям Гидрометцентра СССР, завтра...» играло что-то невзрачное, мелодию бы быстро запомнили. Но, к счастью, долгие годы прогнозы сопровождались инструментальной версией песни Manchester et Liverpool, в аранжировке Франка Пурселя. Оригинал же пела Мари Лафоре.
Удивительно, но грустная песня про потерянную любовь, застрявшую где-то между дождливым Манчестером и туманным Ливерпулем, для нашей необъятной прочно ассоциируется с самым, наверное, важным — с домом, где стоял телевизор, а дикторы ЦТ старательно озвучивали сводки метеорологов.
Кстати, каверы на песню Лафоре существовали на русском языке. Самый успешный в 1973 году записал Муслим Магомаев — Роберт Рождественский написал на любимую в СССР мелодию стихи, так появилась «Песня прощения».
«Международная панорама»
Неизвестный, но явно подкованный меломан с Центрального телевидения подобрал просто потрясающие позывные для одной из самых интеллектуальных, но вместе с тем популярных программ — «Международная панорама». Музыка была одновременно мелодичной и при этом почти тревожной, буквально наэлектризованной, как и сами репортажи из-за рубежа, собранные советскими мастерами журналистики.
А скрывалась за крутящимся на экране глобусом американская группа The Ventures. Может, современному читателю это название мало что скажет, но в свое время гитарный квартет получил негласный титул «группы, запустившей тысячи групп». Дело в том, что The Ventures, начавшие экспериментировать с гитарным звуком в самом конце сытых американских 1950-х, так удачно «поженили» модный тогда калифорнийский серф-рок с самым настоящим психоделом, что подтолкнули к экспериментам буквально сотни молодых музыкантов, от группы The Beach Boys (очевидно) до гитарных мастодонтов, вроде Брайана Мэя из Queen или Марка Нопфлера из Dire Straits.
Композиция, игравшая в «Международной панораме», называлась максимально емко — Vibrations, выпустили ее The Ventures в 1967 году. А еще музыку группы использовал в своем кино известный любитель ретро Квентин Тарантино — Surf Rider играет в «Криминальном чтиве».
«Что? Где? Когда?»
Многие думают, что не менее психоделическая музыка из «Что? Где? Когда?», играющая во время раскрутки волчка, иностранная. Ан нет, заводную и немного нервную мелодию для банджо написал советский музыкант Геннадий Бондарев, он играл на этом самом банджо в Диксиленде Альберта Мелконова. Иностранщина пробралась в советскую и российскую игру с другой стороны — музыкальная тема черного ящика написана в Германии, а переосмыслена известным аранжировщиком Джеймсом Ластом.
Композиция называется Ra-Ta-Ta, ее авторы — Крис Ювенс и Христиан Хайльбург, записали они ее в 1967 году, произведение всем пришлось по вкусу, в разных странах, от Финляндии до Франции нашлись певцы, которые перезаписывали Ra-Ta-Ta на разных языках. Вскоре немец и тоже руководитель собственного оркестра, весьма знаменитого, Джеймс Ласт (который по паспорту никакой не Джеймс, а Ганс) в 1970 году записал свою версию разухабистой мелодии.
Стоит сказать, что в восьмидесятые в «Что? Где? Когда?» звучание Ra-Ta-Ta было другим, версия Джеймса Ласта не использовалась, вместо нее включали версию испанского коллектива Los Javaloyas. Зато сейчас на играх черный ящик вносят строго под полюбившийся нашим зрителям вариант.
