яблоко

Полночи издевался над пенсионером-диваном – ворочался с боку на бок,
старался унять ноющую боль в месте старого перелома. И так, и сяк –
ничего не помогает. За окном мокрый снег, слякоть и капель с ободранных
жестокой осенью ветвей. Проклятая перемена погоды.

Не хочу пить обезболивающие таблетки – уймешь боль в костях,
приобретешь боль головную. Проверено годами. И вдруг, как наитие:
яблоко! Если я сейчас съем яблоко, все пройдет. И боль, и снег, и
проклятие бормочущего телевизора. Почему яблоко? С чего я это взял? Но,
видимо, изматывающая боль так меня допекла, что любая идея казалась
спасительной, лишь была, эта идея.

Вскакиваю с дивана, который вслед с облегчением вздохнул, и бегу на
кухню. Яблоки есть – позавчера приятель приволок целый пакет, но я к ним
еще не прикасался, потому что … Да что тут – «потому что»! – не люблю я
их, и всё! Но сейчас, выбрав из тугого пакета самое большое, красное
яблоко, я начинаю его наскоро мыть под кухонным краном, а глазами ищу
нож.

Возвращаюсь в спальню, держа в одной руке стакан с чаем (подумал, что
так будет правильнее, с чаем), в другой – яблоко, а в зубах, как
самурай, зажал нож. Сажусь за стол, с хрустом разрезаю плод пополам,
затем еще на несколько долек, вырезаю серединки с косточками, и начинаю
по одной отправлять части яблока в рот. Сладковато-кислое. Жую.

Неожиданно вспоминаю, что точно такие же яблоки мы ели тогда, в
восемьдесят первом, с Катей. Наворовали, конечно, в соседском саду, а
потом, забравшись на сеновал, в полной тишине вгрызались в теплую кожу
яблок, а наевшись, на ощупь нашли друг друга и стали целоваться. И
сладковато-кислый вкус переходил из одного рта в другой. И счастье
стучало кулачком под лопатку, а руки искали на теле подружки маленькие
бугорки, которые только готовились стать грудью.

И в темноте я чувствовал, как она густо пунцовеет, но не
сопротивляется, а доверяется мне. И я благородно отступил, не
воспользовался ее доверчивостью, о чем позже немного жалел. Особенно
жалел о несделанном на следующий день, на пляже, когда она, надев мамин
тонкий купальник, лежала между ними, ребятами, и казалась всем
недоступной богиней. Она и была богиней – чистой, ясноокой, с
длинными-длинными ногами, с пупком, в котором долго не высыхала речная
вода.

Не помню, как лег и уснул. Утром встал почти здоровым, даже бодрым. Вот, что значит, съесть на ночь яблоко!