Я с детства не умею загадывать желания. Все началось с тортов в честь дней рождения. Точнее, со свечек, которые я должен был задуть с мыслью о том, что больше всего хочется. Я долго думал. Гости за столом, жаждущие испробовать десерт, уже порывалась задуть свечи за меня, а я с миной Форреста Гампа продолжал размышлять... Нет, свечи я в итоге задувал. Но вот с определением конкретного желания ничего не получалось.
Дело не в том, что у меня все было и больше ничего не хотелось. Я тоже, как и все, выпрашивал у родителей машинки, железные дороги и даже неигрушечную трубу. Однако в словосочетание «загадай желание» я с детства вкладывал слишком большое значение, пусть тогда до конца и неосознанное.
Для меня загадать желание было и остается ответственной процедурой. Некой самоцелью в словах, неким концентратом жизни, которым нельзя злоупотреблять – ценна каждая капля. Желания двигают нами. Они с нами по жизни, они даже порою начинают управлять нами, и упаси Боже заблудиться в этом напоре, растерять самих себя. Вот поэтому я так аккуратен с желаниями…
Синай собралась в Иерусалим, посетить Стену Плача. Она позвонила мне из Бэр-Шевы и сообщила, что готова доставить записку с моим желанием туда, где происходят чудеса. «Напиши, отсканируй и вышли мне электронной почтой». Я улыбнулся. «Сена, в небесной канцелярии и без моих записок дел предостаточно… Но я все же попробую».
В этот раз долго я не думал. Не знаю, с чем это связано – то ли с отсутствием передо мной торта со свечками, то ли с тем, что я совершенно по-детски верю в чудеса. На третьем десятке жизни я уложился в своих желаниях буквально в одно предложение. «Направь на тот путь, где обретаешь спокойствие внутри, улыбаешься тому, что было, гуляешь с дочерью по линии океана и не сомневаешься в верности того пути, по которому идешь».
Пока моя записка едет в Иерусалим, я отдыхаю, занимаясь «ничегонеделанием». Теперь восточный кулинар безработный. Больше гуляет по Стамбулу, заглядывает в маленькие таверны, где заказывает дыню со сладкими сырами, и наслаждается спокойным течением времени. Порою так полезно потешить самолюбие и просто... забыть обо всем. Ощущение полной предоставленности самому себе чудесно. А то последние несколько лет я непроизвольно от себя куда-то спешил, торопился. На бегу друзья, на бегу любовь, на бегу внимание к самому себе.
Только после того, как я выбрал здоровое питание (не путать с диетой!) и начал посещать фитнес-центр, мне вдруг стало страшно. Страшного от осознания того, последние пять лет прожил вне себя. Я делал все для того, что вокруг меня. А о себе забывал…
Я завершаю приготовление обеда. Форель вот-вот покинет духовку, я оставлю ее остывать, а сам пойду собирать вещи. Мы с Айдынлыг едем к родителям. В другой город, пять часов на машине и совсем другая атмосфера, идущая в разрез с сумасшедшим ритмом Стамбула. Поэтому приготовить себе я решил что-нибудь легкое и быстрое, чтобы не терять много времени. Ведь нужно как следует собраться и завтра в семь утра выехать. Форель под моцареллой – самое оно для занятого дня, когда нет времени стоять у плиты.
Укладываем в форму для запекания кусок форели кожей вниз. Только предварительно застелите форму пекарской бумагой, слегка смазанной оливковым маслом.
Начнем готовить «зеленый соус» для рыбы. Мелко нарезаем зелень – петрушку, кинзу и немного листиков тархуна. Если последнюю траву не нашли, то можете заменить ее зеленым базиликом.
Добавляем к зелени чайную ложку наршараба*, сбрызгиваем лимонным соком, посыпаем щепоткой молотого имбиря, солим, перчим, и все это хорошенько перемешиваем. Этим «зеленым соусом» покрываем нашу форель. Сверху посыпаем мелко нарезанным чесноком (не больше двух долек). Заключительная нотка этого блюда – моцарелла. Нарезаем ее ломтиками и выкладываем поверх «зеленого соуса». Я люблю побольше моцареллы, она ведь совсем не жирная.
Запекается такая рыба около получаса при температуре 190 градусов. Готовую форель аккуратно выкладываем на блюдо и дополняем гарниром в виде риса-басмати.
Дорога дальняя... Айдынлыг уже посыпывает на соседнем сиденье. Я включил радио и еду туда, где мое начало. Туда, где моя мама. Говорят, что отъезд из города, где встретил то, что не можешь отпустить, это не выход из положения. Неправда. Когда ты находишься в городе, где каждая улица, закоулок, проспект помнит ваши шаги, ты не в силах завершить эту историю. Ты всегда будешь к ней обращаться, даже если про себя, даже если рядом будет тот, кто ее не знает. Вот заглушить – возможно. Отпустить – нет…
*азербайджанская приправа из гранатового сока, продается во многих магазинах России
Фото: Photocuisine/Fotolink
