Наряжать судью в туфли на шпильках, красные лосины и напудренный парик рококо — это все от лукавого, считает кутюрье Валентин Юдашкин. Он не собирается ловить хайп в театре, в свободное время занимается семьей и мечтает увидеть, как будут расти внуки.
Новые удовольствия
— Вы олицетворяете высокую моду. А есть ли что-то в жизни, увлекающее вас не меньше роскошных нарядов? Чем вы любите заниматься вне работы?
— Сейчас свободного времени стало намного больше, это точно. Столько, сколько в этом году, я дома не был никогда. Раньше приходилось жить в самолетах между Парижем, Миланом, Гонконгом, Нью-Йорком, перелетая с континента на континент. А сейчас я занят семьей. Меня это устраивает. Хотя все вокруг будто сжимается, твое дело уменьшается в размерах. Я наблюдаю за тем, как даже ценности у людей меняются.
— Что для вас стало иным?
— Ну, во-первых, я становлюсь старше, и это естественно. Надеюсь, что мудрее, но так ли это, могут сказать только со стороны.
Когда всю жизнь занят гонкой: успеть, успеть, не опоздать, и вдруг у тебя появляется пауза, ты не знаешь, чем себя занять, возникает некоторая растерянность. Но зато в такие моменты открываются новые возможности. Например, удовольствие что-то сделать на кухне или разобрать книги, которые годами покупал и складировал, не имея времени прочесть.
Кстати, недавно Владимир Машков подарил мне прекрасно изданный фолиант «Орнаменты мира». Такого в моей библиотеке еще не было. Раньше мне приходилось что-то искать в компьютере, вспоминать экспонаты в музеях, до которых сейчас не доедешь. А тут с полки снял — и любой орнамент перед глазами.
Книги и фотографии радуют. Иногда удивляют. Заставляют вспоминать. Смотришь и думаешь: наверное, только тогда и можно было делать какие-то вещи, на которые сейчас бы не решился. Потому что молодость и наглость города берут.
— О чем вы мечтаете?
— Мечтаю увидеть, как будет дальше развиваться индустрия, в которой работаю. В какую сторону пойдет мода, театр. Останется ли традиционное искусство хоть в какой-то мере. Или поломается все, и появятся совершенно новые формы.
Ну и конечно, мечтаю увидеть, как будут расти внуки. Хочу наблюдать за тем, что они полюбят, где будут жить и кем работать.
Лекарство под овации
— Подиум — это немного театр. Вы когда-нибудь думали о том, что ваша работа приведет вас на драматическую сцену?
— На сцене мы проводим показы довольно часто, а вот возможность непосредственно работать в театре, над спектаклем, появилась недавно. Правда, когда я только начинал, была работа на сцене Музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко. Но это в молодости. Сейчас у меня интереснейшее сотрудничество с Театром Олега Табакова. Вышло уже два спектакля, к которым я создал костюмы: «Моя прекрасная леди», мы делали его с Аллой Сигаловой, и «И никого не стало» — его поставил художественный руководитель театра Владимир Машков. Это был необыкновенный опыт, новое знание о технологии коллективного участия и знакомство с потрясающей труппой.
— А как «Табакерка» решилась вас ангажировать?
— За это огромное спасибо Алле Сигаловой. Много лет назад она помогала мне в постановке показа коллекции. Спустя каких-то 25 лет Алла вспомнила обо мне и пригласила поработать. Ее предложение оказалось очень вовремя. Оно поступило, когда я был не в самом лучшем состоянии — по здоровью, настроениям, желаниям. Но Алла меня организовала, встряхнула и увела в прекрасный мир музыки и театра.
Днем и ночью мы были на связи по скайпу и телефону. Высылали друг другу картинки, обсуждали идеи. Это было необычайно интересно.
Как звезды одеваются на показы Валентина Юдашкина, смотри в галерее:
— Вы дорогой художник? Чем вас заманил Владимир Машков?
— Речь шла не о стоимости моей работы, а о моей нужности. Володю Машкова я знаю давно. Мы с ним одногодки, когда-то вместе начинали и общались. Потом пути разошлись. Он уехал в Америку, а я ушел с головой в свою работу.
Судьба свела нас в тот момент, когда мне были необходимы новые эмоции. То, что я умею, я и так продолжал делать. Но театр с его коллективом тонко настроенных людей дал мне иные ощущения. А с ними и возможность сделать новый проект уже вне театра. Пока о нем умолчу.
— Костюм должен помогать созданию характера персонажа?
— К счастью, характер — это забота режиссера. Владимир Машков, на мой взгляд, не только постановщик, но еще и педагог и даже в какой-то степени психолог. Он может объяснить артистам детали работы над образом удивительно точно. Я видел, как он делает это на репетициях, на прогонах. Так же ясно и точно он объяснял все мне. Для художников возможность участвовать в создании авторского спектакля — находка. Многие режиссеры хотят просто украсить афишу известными именами. И за этим не стоит никакой общей идеи. А Владимир Машков очень хорошо знал, что он хочет увидеть в итоге.
В первую очередь его интересовало соответствие костюмов эпохе. При этом задачи, чтобы это была «калька», «костюм из сундука», не ставилось. Нужно было понять характер героев, отраженный в конкретном времени, но не забыть, что это все-таки современный спектакль.
Для сцены нужны иные пропорции, здесь важно учитывать близость зрителя, точечное сценическое освещение. Надо сказать, что огромная работа проделана художником по свету, бутафорами, реквизиторами. Мы долгие месяцы проработали вместе. И сейчас я ловлю себя на том, что скучаю по этим людям, по театральной атмосфере. Театр Олега Табакова — это семья, в которой умеют радоваться успехам друг друга и переживают сложные времена.
— Вам не хотелось радикально изменить представление режиссера об образе спектакля? Не осмеливались предлагать перенести действие в другую эпоху, одеть артистов в современные костюмы?
— В театре мы сейчас видим очень разные опыты художников. У меня не было задачи, как сейчас говорят, поймать хайп. Мы же понимаем, что я могу одеть кого угодно и как угодно. Сделать так, чтобы судья выходил на шпильках, в красных лосинах и в напудренном парике рококо — это все от лукавого.
В центре нашего внимания было уникальное произведение Агаты Кристи. Кстати, в этом году 130 лет со дня рождения писательницы. Это эпоха на излете арт-деко. Вторая мировая война идет к концу. Все понемногу возрождается, в воздухе предпобедное настроение. Люди строят планы на светлое будущее. Поэтому мне были очень важны женские образы. В их костюмах отражена вера в продолжение жизни.
Читай еще:
