Подарить жизнь другому можно и не рожая ребенка. Есть еще один способ, чтобы в жилах другого человека потекла твоя кровь. Для продолжения жизни не нужно вынашивать 9 месяцев плод, достаточно начать с того, чтобы отдать несколько миллилитров крови — тоже 9, на типирование.
Если больному раком крови найдется донор с набором генов, отвечающих за тканевую совместимость, жизнь человека будет спасена. Кстати, две трети потенциальных доноров костного мозга в России — это именно женщины детородного возраста.
Многие заболевания крови, в том числе рак, можно полностью вылечить, пересадив костный мозг от совместимого донора, так называемого генетического близнеца.
Я узнала о регистре доноров костного мозга, когда стала волонтером благотворительного фонда «AdVita». Оказалось, нужно просто сдать кровь на типирование, чтобы определить генотип. И, если ты подойдешь кому-то, тебе позвонят. Я думала, что позвонят чуть ли не на следующий день. Я тогда еще не знала, что вероятность генетического совпадения 1:10 000.
Позвонили спустя два года.
Врачи меня много раз спрашивали, не передумала ли. Уже потом, когда я стала исследовать эту тему, поняла, почему врачи боялись, что я откажусь. Когда делала опрос, выяснила, что 80% людей не знают о таком виде донорства, их пугает слово «трансплантация». А костного мозга — вообще ужас! Все боятся, что будут колоть позвоночник.
Шел 2013 год, регистр у нас в стране был микроскопический. Я стала всего лишь десятым донором из России! Мне сказали, что реципиент — взрослый мужчина. Больше на этом этапе ничего не сообщают. Только через два года, если все живы, все согласны, можно раскрыть имена и встретиться.
Поскольку реципиентом был мужчина, а мой вес 52 килограмма, забор клеток растянулся на два дня. Перед этим я прошла полное обследование, мне выдали препарат, который стимулирует выработку стволовых клеток, и целую неделю я сама себе дома его колола.
Другие доноры рассказывают, что бывают неприятные ощущения, ломота, как при гриппе, но я ничего не чувствовала.
На процедуру забора клеток приехала сама, за рулем. Мне в каждую руку вставили по иголке: из одной кровь брали, «прогоняли» через аппарат и во вторую возвращали. Очень похоже на обычную сдачу крови.
Я в это время читала, фильмы на планшете смотрела, с персоналом общалась.
Когда все закончилось, я чувствовала себя прекрасно. Вскочила, хотела домой на машине поехать, но врачи не разрешили — не положено, отвезли меня домой. Вот на второй день, когда я встала после процедуры, у меня впервые в жизни закружилась голова. Я полежала на кушеточке минут 15, отдохнула и поехала домой. Проспала часа четыре. И на следующий день вышла на работу.
Сына я родила в 2017 году, ему сейчас полтора года. Недавно в Instagram увидела чей-то комментарий, что доноры костного мозга не могут забеременеть, что им рожать нельзя, потому что риски большие. Я обычно не комментирую в сети, но тут не удержалась. У меня была прекрасная беременность, без токсикоза. Кесарево, правда, пришлось делать. Но это потому, что ребенок вовремя не перевернулся. Донорство тут ни при чем.
Мужчина, для которого я стала донором, жив, у него все хорошо. Но мы не встречались, я даже не знаю, как его зовут.
В регистр я попала три года назад потому, что дочь моей лучшей подруги болела лейкемией. Мы искали ей донора костного мозга.
На тот момент информации об донорстве было мало. Если бы я лично не столкнулась с тем, что доноров в России почти нет, я вряд ли вступила бы в регистр.
Подруга с дочерью лежали в клинике в Санкт-Петербурге, а мы в Тюмени своими силами организовали сбор крови. Сделали в соцсетях рассылку. Это сейчас кровь на типирование можно сдать в центре переливания крови, в частных медицинских центрах. А тогда мы первый раз провели акцию на квартире у подружки — пригласили медицинского работника, которая собирала эту кровь.
Пробирки отправили в Санкт-Петербург. Дочери подруги я не подошла, но через три месяца мне позвонили. Это, конечно, редкость. Большинство людей годами состоят в регистре, а реципиента подходящего нет. Меня еще раз, более углубленно, протипировали и пригласили в Санкт-Петербург. Совпадение оказалось стопроцентное.
Я выбрала метод забора материала из тазовой кости. Моей собственной дочке на тот момент было два года, а забор клеток через переливание крови занимает намного больше времени, только на подготовку нужна неделя. А тут 40 минут под общим наркозом. Безусловно, после процедуры были неприятные ощущения — шесть проколов сделали. Но не больнее, чем обычный синяк. Со мной работала очень профессиональная бригада врачей. Вообще к донорам относятся, как к золотым слиткам: накормили, напоили, в такси посадили.
Семья с пониманием отнеслась к тому, что я согласилась стать донором, и у меня даже мысли не было отказаться. Нельзя отобрать у человека надежду на жизнь. Долгую, здоровую жизнь. Костный мозг полностью восстанавливается, я же ничего не теряю.
В 2017 году я встретилась с Ольгой, которой пересадили мой костный мозг. Она старше меня, научный работник, живет в Санкт-Петербурге. С тех пор мы постоянно созваниваемся, переписываемся. Мы генетические близнецы, а внешне не похожи. У меня глаза зеленые, у Ольги — голубые. Группа крови у нее после трансплантации поменялась, стала, как у меня.
Она, конечно, относится ко мне с глубокой благодарностью. Но я не считаю, что совершила геройский поступок. Это нормально — спасти жизнь другому человеку.
А девочка, с которой все началось, умерла. Донора так и не нашли. К сожалению. Искали везде — и в зарубежных регистрах, и в нашем. Российский генотип достаточно специфичный, шансов найти донора среди людей своей национальности больше. Хорошо, что регистр развивается, сколько в нем три года назад людей было, и сколько сейчас: земля и небо. Но этого все равно пока очень мало.
В 33 года я окончила школу в модельном агентстве, сейчас сама преподаю дефиле в модельной школе. В 2014 году участвовала в конкурсе красоты «Миссис Екатеринбург», там участницы сдавали кровь, такое было условие. С тех пор я — донор, сдаю кровь постоянно.
Два года назад подруга предложила вступить в регистр доноров костного мозга. Оказалось, это очень просто и быстро.
Мне летом позвонили, сказали, что я подошла одному рецепиенту, ребенку. Я сдала все анализы, сейчас жду приглашения на процедуру в Москву.
Мне всегда хотелось кому-то помочь. Я много занимаюсь общественной деятельностью, социальными проектами, детским домам помогаю. Считаю, что нужно чаще говорить по телевизору, что быть донором костного мозга не опасно. Многие об этом не знают.
Из моих друзей двое мне сказали: «Ты с ума сошла? Зачем тебе это надо?» Я и сама о процедуре ничего не знала, когда сдавала кровь на типирование. 90% людей, с которыми я общалась, почему-то думают, что клетки берут из спинного мозга. Делают пункцию позвоночника, а это небезопасно.
Только когда мне позвонили и сказали, что я подошла, объяснили детали. И что не страшно, и даже не очень больно. Можно выбрать способ забора клеток: из тазовой кости или из крови.
Началось все с того, что в соседнем городе болела одна девочка и ей собирали деньги на поиск донора. В России донора не нашли. Я сначала перевела деньги, а потом сдала кровь. Нас четверо с работы пошли сдавать. Но подошла пока я одна. Правда, пока даже не знаю, кому, скажут через год.
Мне все равно было — кого спасать. Ребенок это или взрослый человек, у него есть семья, его любят, он нужен. Мне, кстати, не дали выбрать способ забора. Врач-трансфузиолог сказал, что в нашем случае можно только из крови клетки взять. Это от реципиента еще зависит.
Жаль, что почти нет информации, что трансплантация костного мозга не вредит здоровью. Все мое окружение узнало, что вот так просто можно спасти человека, отдав немного стволовых клеток, только когда лично я с этим столкнулась. До этого все думали, что мозг берут из позвоночника.
Когда мне кололи препарат, который выгоняет стволовые клетки в кровь, болела поясница, но я на это внимания не обращала. Когда менструация начинается, такие же боли. Сама процедура — ничего особенного: лежишь 4 часа. Утром у меня клетки забрали, и в тот же день я домой улетела в 10 вечера. Через три дня сдала общий анализ крови, уже все было в норме: тромбоциты, лейкоциты.
Получается, что из Нижегородской области я — первый донор костного мозга. Перед следующей акцией по сдаче крови написала ВКонтакте свою историю для друзей. Столько доноров нужно, такие огромные деньги требуются, чтобы найти донора за границей! У меня 700 человек в друзьях. Подумала, кто-то откликнется. Несколько моих друзей после этого сдали кровь на типирование, и я считаю, это здорово.
Как стать потенциальным донором костного мозга? Вся информация есть на сайте Национального регистра доноров костного мозга имени Васи Перевощикова. С октября 2018 сдать кровь на типирование стало гораздо проще — в «Инвитро», в любом городе России.
