Расстройство пищевого поведения (РПП) еле заметной ниточкой проходит сквозь всю мою жизнь, но в 2016 году я лицом к лицу столкнулась с анорексией во всей красе, в результате чего потеряла более 30 килограммов, а также подорвала свое психическое и соматическое здоровье. Фото того времени в галерее ниже.
У меня всегда были ментальные проблемы. Я не стесняюсь об этом говорить и считаю, что общество должно быть более информировано, потому что вокруг подобных проблем существует множество вредных предрассудков, которые мешают многим оценить свое состояние и получить помощь. С психическими расстройствами живет большое количество обычных людей, иногда даже не подозревая, что с ними происходит.
С годами у меня развивались депрессия, тревожность, фобии, невроз, проблемы взаимодействия с эмоциями. Я приобретала психотравмы, которые лежали в моей голове мертвым грузом. Мне стало слишком сложно зарабатывать деньги, исполнять обязанности, нести ответственность, поддерживать отношения, вставать с кровати утром. И пришла анорексия.
Конечно, тогда я не понимала всех взаимосвязей, которые понимаю теперь в результате психотерапии. Тогда я просто решила, что мне необходимо сбросить вес, и стала «питаться правильно». Это словосочетание я взяла в кавычки, потому что адекватным правильным питанием я считаю тот тип питания, который подходит конкретному человеку и позволяет именно ему быть здоровым. В моем случае о таком симбиозе речи не шло, хотя набор продуктов можно было назвать здоровым.
Я начала терять вес. Эйфория подстегивала меня и придавала сил. Мне хотелось поскорее увидеть то отражение, которое я примеряла на себя в фантазиях. У меня появилось чувство, что я контролирую не только свое тело, но и свою жизнь, что я сильная. Мне так не хватало его раньше.
Мое сознание менялось, а точнее, я сама меняла его, прививая себе те или иные установки. К большинству продуктов начало возникать отвращение, а к людям, которые едят их, — презрение. Я чувствовала себя на их фоне железной и волевой. Вес падал. Я гордилась собой все больше, потому что могла обходиться все меньшим количеством еды. Мне было плевать на сладости, жареное, мучное. Окружающие хвалили меня, некоторые говорили, что считают меня примером.
В то же время начались проблемы с менструальным циклом, нарушения терморегуляции, УЗИ показывало уменьшение внутренних органов, кожа стала сухой и очень бледной, волосы редкими, давление падало до критических отметок, без слабительных кишечник не работал. Вес же стал снижаться все медленнее, я восприняла это как вызов. Я стала есть еще меньше.
Когда за меня начали бояться окружающие, я увидела заботу и внимание, которые мне были так нужны. Я ушла с работы и стала практически жить в больницах. Теперь хотя бы минимальный набор веса был равносилен кошмару, ведь это означало бы возвращение к прежней жизни. Эта история никогда не была про вес.
Спустя примерно полтора года РПП я начала чувствовать сильное слюноотделение и тремор при виде еды. Затем непреодолимое желание съесть ее. Все мои мысли занимала только еда, как бы я ни противилась и к каким бы уловкам ни прибегала. Я начала съедать огромное количество пищи, а после вызывать рвоту и «отрабатывать» калории жесткими тренировками. Я не понимала, куда делась моя железная сила воли.
Примерно в это же время я стала посещать психотерапевта. Я рассказала ей, что не могу остановиться: съев один пряник, тут же поглощаю пачку. Она ответила: «Аня, пачка пряников для вас — это не про безволие. Это про выживание». Мой организм действительно стал меня спасать. Он хотел выжить и делал для этого все.
Так ко мне пришло понимание, что либо я возвращаюсь в свой естественный вес, либо все будет хуже и хуже. И я начала есть без ограничений, рвоты и отработок. Я ела действительно много. Это продолжалось примерно пять месяцев. Я испытывала постоянный страх за то, что будет с моим телом, за то, как я теперь снова буду жить, как я потеряю выстраданный результат. Я снова оказалась перед тем, от чего бежала. Мне было сложно морально, тревожность и невроз обострились, так как моя опора — худоба — уходила с каждым днем. Физически восстановление тоже оказалось тяжелым процессом.
Со временем страшный голод ушел, я стала есть, как обычный человек, в адекватных количествах. Срывы прекратились, ведь «запрещенки» больше не существовало. Организм взял то, что ему было нужно, вернулся в прежний вес и сбалансировал сигналы голода и насыщения.
Я посещала психотерапевта каждую неделю и посещаю до сих пор. Также я каждый месяц хожу к психиатру и принимаю медикаменты. Ментальных проблем много, и работать мне предстоит долго. РПП — это всегда лишь верхушка айсберга. Проблема, как правило, находится глубоко в голове.
Что касается моего соматического здоровья, оно еще не совсем в порядке. Урон от недоедания приходится ликвидировать очень долго.
Грустные истории со счастливым концом:
– Российские звезды, которые разошлись, но остались друзьями;
– Как наш автор боролся с выгоранием на работе;
– Реальная история о 5-летнем браке без секса.
