Эльчин Сафарли

Я до недавнего времени даже говорить вслух о страхах не мог — думал, они материализуются. А вот с недавних пор научился. И теперь спокойно могу о них рассказывать…

Я ищу новое помещение для своего кафе. Скоро «У Хасана» вернется в самый душевный мегаполис планеты. От прошлого останется лишь название, все остальное будет по-новому. Я решил не открывать кафе на прежнем месте в прежнем районе. Выбрал другое место города, чуть отдаленное от набережной и не самое проходное.

Я вернулся в Город души и сейчас пытаюсь начать все заново. Вроде получается, и вроде веришь в себя, но чувство нехватки сил иногда наваливается со всей тяжестью. В такие мгновения я спускаюсь к набережной, слушаю беседы чаек и пытаюсь не думать о том, о чем тяжко думать.

Я люблю белый цвет. Утром выглянул в окно и увидел сонный Стамбул, накрытый снежным одеялом. Вьюга за ночь утихла, теперь можно спокойно погулять у Босфора. Заодно надо зайти в маркет, купить шампиньонов. Буду готовить суп — в такую погоду самое оно. Надеваю на Айдынлыг комбинезон — в прошлую зиму она застудила почки на набережной. Моя капризная собака брыкается, протестует и смотрит на меня выпученными глазами.

На самом деле для счастья нужно ну очень мало. Это не философско-оптимистичная пурга. Это то, что проверено на себе. Для счастья необходимо лишь желание. Нужно захотеть быть счастливым и больше не ждать наступления, приобретения, возобновления чего-либо или кого-либо. Абсолютно хорошее время никогда не наступит — надо научиться жить настоящим и одновременно стремиться к «своему» будущему. Вот моя установка на наступивший год.

Шкафы с вещами опустошил, чемоданы собрал, недочитанные книги вернул на полку, постельное белье закинул в стиралку. Осталось упаковать коробку с мамиными заготовками — банки с вареньем из айвы и фейхоа, бутылки с пряным кизиловым соусом и уваренным гранатовым соком. Все вкусное, полезное и, главное, никаких консервантов! Я пересчитываю банки, их уже больше двадцати, а мама все несет да несет.

Я просыпаюсь в семь утра, наливаю в термос горячий чай с гвоздикой, надеваю толстовку и спускаюсь по сонному городу к набережной. Вокруг та самая тишина, которой так не хватало в Стамбуле. Жадно впитываю ее в себя, будто знаю, что скоро она закончится. Неужели я на подсознательном уровне решил вернуться в мегаполис?..

Вы помните Бахар? Ту самую девушку с морем внутри, чье имя сразу с двух восточных языков переводится как «весна». О ней было немало текстов, и я хочу, чтобы их было больше. Ведь в образе Бахар есть то, что могут найти в себе многие. А найти — значит получить ответ. Пусть хотя бы на один вопрос. Мой маленький мудрец-кудряшка, постигающий важное через печаль.

«Помню, в ранней молодости в свой день рождения мне ничего не хотелось, кроме как залезть под одеяло и лежать в тишине. Не хотелось признавать, что время идет вперед, а я за ним не поспеваю. Да и часто в этот день вместо того, чтобы веселиться, начинаешь думать об упущениях, нереализованных целях… Сейчас, на пороге шестидесятилетия, все волнения прошлого кажутся такими смешными. С годами внутри становится тихо».

Давайте чаще себя баловать. Настолько, насколько это возможно. Важно каждый день делать себе маленькие подарки — пусть это будет не правилом, а традицией. Вместо того чтобы стать счастливыми прямо сейчас, мы ждем так называемого идеального времени — вот начнется оно, тогда и схожу, решусь, отпущу, изменю... А ведь «идеальное время» может не наступить.

Я все еще здесь. Никак не могу собраться, уехать и начать заново. Странное состояние: ты головой понимаешь, что пора окрепнуть и рвануть, но все равно ничего не можешь поделать со своим бессилием. Физическое тело не подчиняется порывам, и тебе ничего не остается, как просто наблюдать. За тем, что происходит внутри тебя.

Сегодня я услышал в ветре осень. Она уже в моих мыслях, жестах и заспанных по утрам глазах. А вчера я заметил, что море поменяло оттенок. Оно стало угрюмо-синим. Волны не такие ласковые, как неделю назад. Хоть и вода все еще теплая, окунуться не тянет. Достаточно быть рядом. Рассказывать ему о своем про себя.

Порою так хочется исчезнуть. На время подняться выше себя и размеренно плыть по небу на дирижабле из облаков, совершенно не беспокоясь о происходящем на Земле. Я все еще в доме детства — все тот же чердак, все те же воспоминания и море за окном. Внутри стало тише, но мысли по-прежнему запутаны. И я ничего не собираюсь с этим делать — просто необходимо пройти этот этап, принять себя другого и еще больше полюбить жизнь.

Мы пересекаемся почти ежедневно. Каждый вечер я спускаюсь к морю и встречаю там Сежара. Ветер перебирает его коричневые тонкие волосы, которые уже отросли до плеч. «Эй, стамбульский кулинар, ты снова здесь? Мы с тобой, видимо, самые безнадежные мужики сей провинции. Лорка писал, что «если море тебя печалит, значит, ты безнадежен…» Не люблю этого кубинского писаку. Знаешь, за что? Он пишет ту правду, которой в себе сторонишься».

Я сижу у маленького окна чердака. Вокруг мои любимые книги, моя детская лошадка-качалка и выцветший сундук с остальными игрушками. Мама их бережно хранит. «Хотя бы часть из них передам твоим детям. Это важно. Пусть и сейчас ты этого не понимаешь…». Я нахожусь в эпицентре своего прошлого. Совсем не болезненного прошлого. Детство – это то единственное место, куда всегда жаждешь вернуться.

Я с детства не умею загадывать желания. Все началось с тортов в честь дней рождения. Точнее, со свечек, которые я должен был задуть с мыслью о том, что больше всего хочется. Я долго думал. Гости за столом, жаждущие испробовать десерт, уже порывалась задуть свечи за меня, а я с миной Форреста Гампа продолжал размышлять... Нет, свечи я в итоге задувал. Но вот с определением конкретного желания ничего не получалось.

В детстве мама часто говорила мне: «Сынок, жизнь — это борьба. За счастье нужно бороться». Я не соглашался с ней. Протестовал. «Мам, я не хочу жить в борьбе. Не буду!» Мама переживала. Ведь характер у младшего сына и без того… молчаливый. А он еще и бороться по жизни отказывается...

Cтамбул – город ярких людей. Эмоциональных, остроумных и живущих в правде с собою. Вчера стою в вечерней очереди к весам овощного отдела «Мигроса»*. Передом мной – турчанка в хиджабе, держащая за руку маленького мальчика. Она смотрит на несколько подуставшие, коричневатые фрукты и полушепотом говорит: «Да... бананы сегодня, как моя жизнь».

Знаете, в чем чаще всего наша ошибка? Мы быстро сдаемся. Быстро отказываемся от цели, оправдывая это банальным «что ж поделаешь, не судьба». А ведь порой для того, чтобы получить желаемое, надо попробовать ещё один раз.

Я проснулся сегодня утром и осознал, что готов для любви. Для нового этапа, новых отношений и нового себя. Устал жить в воспоминаниях о днях минувших. Хочется полюбить снова. Пусть не так, как раньше. Желательно как-то иначе и в контексте другой истории.

Моя мама Сарияханым вчера написала мне смс: «Сынок, если сегодня ты не понимаешь, почему все так происходит, это вовсе не значит, что завтра ты не будешь за произошедшее благодарен. Люблю».

Весенний солнечный день и набережная уже не безлюдна. Ты сидишь на подоконнике, грызешь миндаль, улыбаешься мне и рассказываешь о последней любви Бродского.

Знаете в чем наша самая большая проблема? Мы вкладываем в слово «счастье» нечто слишком грандиозное. Ту самую мечту родом из детства, в которой иллюзий больше, чем реальности. И мы носим ее в себе, оставаясь недовольными тем, что происходит вокруг нас именно сейчас.

Претендуешь на счастье? Так соответствуй! За окном мороз, в воздухе пока не пахнет весной, а я уже убираю шерстяные водолазки в дальний угол шкафа, перехожу с имбирного чая на освежающий мятный и восстанавливаю абонемент в фитнес-клуб. Я отгоняю подальше зимнюю хандру, пытаюсь вернуться в активный рабочий ритм, снова просыпаться с рассветом и не балбесничать, допоздна зависая в социальных сетях.

Ну как, вы готовы? До счастья ведь считанные недели остались! Совсем скоро над головой будет много солнца, а под ногами — горячий золистый песок. Наступило время избавляться от кислых мин, изводящих мыслей и грустных статусов в блогах.

Мы расстались прямо посередине города, в полуразрушенном сквере недалеко от набережной. И вот спустя пять зим я вновь вернулся сюда, на то место, которое всячески обходил стороной. Я вернулся сюда без нее и одновременной с ней. Ее нет рядом, но она по-прежнему во мне.

Я боюсь ожиданий. Своих и тех, что каким-либо образом связаны со мной. Не из-за того, что они накладывают на меня ответственность на свои поступки. Дело в том, что я не знаю ни одного ожидания, которое было бы в полной мере оправдано. Не важно, с кем оно связано — сыном, дочерью, другом или возлюбленным. Наши ожидания — это будущие разочарования. Полные или частичные — масштаб опять-таки не важен.

Праздники остались позади, суматоха сменилась тишиной, мы много спали и не меньше ели, теперь пора подумать и о том, что мы хотим получить от нового года. Я не люблю что-то планировать — зачем смешить Всевышнего? Как говорят на Востоке, все равно все будет, но немного позже. Однако в любом случае важно знать, к чему ты идешь. Это не планы. Это направление.

Чем больше вокруг политики, тем сильнее хочется любви. Не ванильно-заоблачного чувства с красивыми признаниями и трепетными ухаживаниями. Хочется просто своего человека рядом. Любить прикосновениями, нарезать ему свежего хлеба, наливать горячий суп, говорить друг другу только то, что есть на самом деле, и вместе… украшать елку. Самую обычную елку, искусственную. Пусть в наступающем году наши желания становятся реальностью. Причем предельно оперативно!

Так не хочется вылезать из-под одеяла. Большого, мягкого и, главное, теплого. За окном буянит холодная погода, в которой уже больше зимы, нежели осени. Прощай, пора нежных дождей и желтых кленов! Теперь хочется выходить на улицу только по острой надобности. И каждый выход наполняется разочарованием и осознанием того, что далеко не всякая погода благодать.

Долгое время я не любил осень. У нас с ней были весьма натянутые отношения. Осень мне виделась уж больно назойливой и давящей — появляется, чертовка, в самый разгар праздника, когда кажется, что лето будет длиться вечно, а сланцы навсегда отодвинули ботинки в дальний угол. Тогда я отчаянно любил лето, никакое другое время года не казалось мне столь добрым и близким. Тогда я иначе смотрел на жизнь.

Когда мне грустно, я ем персики. Зимой консервированные, летом — свежие. Половинки любимого фрукта, очищенные от кожуры, напоминают солнце. Именно его мне часто не хватает — вне зависимости от времени года. И речь не только о том солнце, что на небе. Погода внутри нас порой намного важнее. Здесь все более уязвимое, здесь все подчинено событиям, которые не могут предугадать даже метеорологи.

Я люблю лето за то, что в солнечные дни даже у самых грустных мыслей счастливый конец. И света много. Особенно по утрам, когда тебя будят бледно-желтые лучи солнца, проникшие в комнату сквозь окно с незадернутой шторой. Сегодня в Стамбуле 39. В дневное время посетителей в кафе не бывает, поэтому появляюсь здесь после обеда. Слежу на кухне за приготовлениями, встречаюсь с поставщиками, и, к сожалению, эти встречи часто заканчиваются нервным истощением.

Разогретый июльским солнцем пляж, плетеные лежаки под разноцветными зонтами, разбросанные по золистому песку сланцы, загорелые ленивые тела с очками вместо глаз и та самая невыносимая легкость бытия, когда чувствуешь себя овощем и получаешь от этого удовольствие. Нет, это не реалии восточного кулинара, это его фантазия, разбушевавшаяся в субботний, но все равно рабочий день.

Мы все же молодцы! И в этот раз расквитались с зимой, хоть и разочарований в ней было больше, чем приятных открытий. Да, мы теряли, расставились, уходили в себя и возвращались к жизни, но все равно победа осталась за нами. И за все пережитое мы получим достойную награду — весну, а еще лето. Так сказать, на десерт. Впереди целых шесть месяцев тепла. Полгода солнца и светлого неба над головой. И кто после этого осмелится сказать, что жизнь не прекрасна?

«Нам, женщинам, порой не хватает элементарного понимания. Мы смирились с недостатком туфель, веры, секса и входящих звонков, но вот к дефициту понимания привыкнуть никак невозможно. Мужчины нас слушают, но не слышат. Их самый популярный ответ — это безмолвный кивок с отсутствующим видом. А ведь так хочется, чтобы кто-то про тебя все понял».

Все же начало нового года может поспорить с любым «следующим понедельником» — легче отказаться пусть и от вкусного, но вредного. Вот слопаешь четвертый эклер (мы часто говорим о мере и так же часто ее не соблюдаем), и внутри все расцветает. Зато спустя пару дней брюки на животе застегиваются с истошным воплем.

Ни о чем не задумываться. Давайте позволим себе такую роскошь хотя бы раз в году. Отключим сердце, заблокируем файлы с прошлым, попробуем не замечать очевидное и просто улыбнемся. Как-никак в этот день все жители нашей сумасшедшей планеты объединены одной-единственной верой — верой в счастье.

Просыпаюсь обычным декабрьским утром, ничего вроде не изменилось — за окном все тот же пейзаж из снежинок, неслучившаяся любовь так же стоит комом в сердце, — но одновременно где-то внутри оживает нечто волшебное.

Все вроде бы хорошо, все вроде бы есть, ну как минимум самое необходимое. Но где-то в груди снова саднит пустота, с которой, казалось, уже разобрался. Нет, ее не получилось заполнить, не так быстро. Воспоминания пока не ушли в папки, а папки — в чердачный сундук.